Алла Лейвич - Блудная дочь. Исповедь московской путаны

Всем им, разумеется, была нужна женщина. Они не были грубы, но, как ни странно, были куда привередливее. Очевидно, срабатывало то, что им эта тысяча рублей доставалась куда труднее, нежели сотня долларов клиентам с «Ленинки», и представляла несравненно большую ценность. Поэтому они требовали от нас полной отдачи, а о возможности получить чаевые (просто так, а не за оказание допуслуг) можно было даже и не мечтать.

В общем, мне там совсем не нравилось, но почему-то я не спешила предпринимать какие-либо действия, а продолжала плыть по течению, позволив обстоятельствам складываться так, как им будет угодно.

Так могло продолжаться, наверное, еще долго, если бы не случился мой День Рождения, и если бы девочкам не пришла в голову «гениальная» идея оторваться по этому поводу на всю катушку. Закупили кучу еды и спиртного, отключили все телефоны и устроили праздник. Я отказалась составлять компанию девочкам и к вечеру осталась единственным здравомыслящим человеком. Но это нам не помогло.

Миша, предводитель «крыши» и по совместительству любовник сутенерши, строго-настрого запретил девушкам употреблять спиртное. Сам он не пил даже пива и был в этом вопросе безжалостно принципиален.

В тот день он как раз планировал нас навестить, чтобы посмотреть на «новенькую», то есть на меня, и стал звонить Люде – администратору, чтобы она успела подготовить меня к его визиту. Но вместо знакомого голоса с мягким южным акцентом услышал в трубке безразлично-вежливую запись оператора, сообщившую, что «абонент выключен или находится вне зоны действия сети», и так же безразлично-вежливо рекомендовавшую «попробовать перезвонить позднее».

Озадаченный и не на шутку встревоженный, он принялся названивать на домашний номер, что позволял себе делать только в исключительных случаях, но и там ответом ему были быстрые гудки, свидетельствовавшие о том, что телефон либо занят (чего не могло быть), либо кто-то предусмотрительно снял трубку с аппарата. Этот факт еще больше смутил осторожного Мишу. Перед его глазами замелькали не очень веселые картинки, и он совсем уж было решил, что случилось что-то из ряда вон.

Первым его побуждением было собрать свою команду и мчаться на квартиру – так сказать, для разборок на месте. Но, хорошенько подумав, он отбросил эту мысль и решил для начала съездить туда одному. Вполне возможно, что все окажется далеко не так плохо, как только что ему представлялось.

К приезду Миши все обитательницы «Джулии» во главе с администратором Людой достигли того состояния, когда «более чем хорошо». Оксанка на полную катушку включила магнитофон и танцевала на столе смесь рэпа со стриптизом. Люда в ванной пыталась влезть в крошечную комбинацию какой-то из девочек, будучи на три размера больше нее. Остальные, пригорюнившись, вспоминали счастливое детство и пели грустные украинские песни. Периодически то одна, то другая замолкала и многозначительно протягивала:

– Да, бля… хуево…

Про меня забыли, и я, совершенно расслабленная, валялась в одной из комнат с книжкой в одной руке и куском фруктового торта – в другой. Мне тоже было не очень плохо.

Веселье оборвалось оглушительным звонком в дверь. Судя по тому, сколько раздражения было вложено в этот звук, легко было догадаться, что звонили уже давно, но из-за Оксанкиного магнитофона мы ничего не услышали. Люда, матерясь и чертыхаясь, выползла из ванной и кое-как, придерживаясь за стенки, доплелась до двери.

– Кто? – просипела она, тщетно стараясь нащупать глазок пальцами. – У нас выходной! – на всякий случай добавила она, видимо, подумав, что это какой-нибудь постоянник решил сделать сюрприз и прийти без звонка.

– Сейчас я тебе устрою выходной! – зловеще раздалось с той стороны. – Открывай быстро, блядь!

Люда поперхнулась и поспешила открыть дверь.

– Ой… Миша, – пробормотала она, отшатнувшись к стенке и уступая мужчине дорогу. – Привет… А мы тут…

– Вот суки! – только и смог сказать ошарашенный Михаил, увидев, во что за полдня превратилась квартира. Он не повышал голос, но от него несло бешенством, и девочки благоразумно решили не попадаться ему на глаза.

– Значит, так, – наконец, произнес он. – Работать я вам пока запрещаю. Никакой самодеятельности. Завтра буду звонить и только попробуйте не взять трубку, – он с отвращением огляделся и, пнув пустую бутылку из-под пива, уже в дверях тихо добавил: – Срач разгребите.