Алла Лейвич - Блудная дочь. Исповедь московской путаны

– А что делать-то? – наивно вопрошала я, лелея в глубине души надежду, что от меня отстанут, и все как-нибудь само собой утрясется. Работать над собой не хотелось совершенно.

– Танцуй. Раздевайся. Ты можешь делать все, что взбредет в голову. Главное, сумей стать желанной для самой себя. Ты должна захотеть себя так, как не хотела никого и никогда в жизни, – терпеливо учила меня Светлана. – Вперед. Потом то же самое при всех.

Это было сложно. Я всматривалась в свое отражение не один день и час и тщетно пыталась представить, что можно было бы сделать, чтобы полюбить… захотеть… вот это.

Но время шло, клиенты приходили и уходили, и до сих пор никто из них ни разу меня не выбрал. Мне нужно было учиться быть женщиной, нужно было преодолеть что-то внутри себя и перестать, наконец, выставлять себя на посмешище.

В один из таких безуспешных вечеров я вспомнила ту девушку, в коридоре.…Вспомнила, как хотела стать похожей на нее. Словно бы угадав мои мысли, кто-то с кухни включил магнитофон. Полилась тихая приятная музыка. Я вдруг заметила, как мягко ложится свет на кресло и большую кровать, и как красиво он оттеняет черты лица и тела.… Я стала медленно танцевать, затем, в танце, рука потянулась к застежке.… Не знаю, сколько минут или даже часов я потратила на созерцание самой себя в зеркале. Но что-то случилось, и в тот, последний раз, из комнаты с зеркальной стеной я вышла совсем другим человеком.

…Тогда я поняла, что красива. Что бы ни говорили мне впредь. И как бы ни относились другие.

И не просто красива. Совершенна. Тот урок позволил взглянуть на саму себя абсолютно другими глазами. Этими глазами впоследствии смотрели на меня клиенты, возвращаясь и вновь повторяя: «Ты прекрасна». Знание, как наркотик, взорвало мне мозг, открыв другую реальность. Створки раковины распахнулись, и из нее вышла женщина. И эта женщина оказалась весьма темпераментной. Сексуальность буквально сочилась из меня. Все, о чем фантазировала раньше, требовало немедленного воплощения в жизнь. Я погрузилась в разврат.

Нас поднимали обычно в одиннадцать утра. Неважно – работала ты ночью или нет. Правило было единым для всех. День начинался с уборки. Светлана раздавала нам «ценные указания», и мы разбредались по разным помещениям: кто с пылесосом, кто с тряпкой. Убирались мы, помню, на совесть: за халтуру здесь штрафовали. Например, незамеченная пылинка на ковре «стоила» нам два доллара.

Прием клиентов начинался с двенадцати дня. К «гостям» нас выводили следующим образом. Приходила Светлана, либо ее помощница и объявляла:

– Девочки, через полчаса клиент! Быстро приводите себя в порядок. Катюш, ты сегодня за Лизу в Интернете. Поняла?

Катя, худощавая брюнетка лет тридцати, флегматично кивала и лезла в свою косметичку. Светлана продолжала:

– Выходите по одной. Надя, оденешь белое платье, которое на молнии. Оль, ты тоже пойдешь. Девочки, где корсет и юбка прозрачная? Дайте ей. Туфли оденешь эти, с ремешками. Все, красьтесь!

Когда клиент уже находился в гостиной и общался с администратором, за нами приходила помощница, выстраивала в очередь и говорила, что каждая должна сделать перед клиентом. Либо девушка танцевала короткий эротический танец (если хорошо двигалась), либо присаживалась на колени к мужчине, или еще что-нибудь. Ослушаться мы не могли.

«Новенькие» переживали друг за друга, охотно делились впечатлениями после первых «контактов». Для нас важно было абсолютно все.

– Настя, ну как? Очень больно?

Это мы спрашивали у молодой девушки, только узнавшей на практике, что такое анальный секс.

Настя угрюмо отмалчивалась. По ее выражению лица сложно было что-то понять, но мне казалось, что она злится. Позже Настя призналась: клиент не позволил использовать смазку, входил «наживую». Боль была нестерпимой. Чтобы не заплакать, девушка вгрызалась зубами в подушку.

– Но это ладно, пережила бы еще. А знаешь, что сказала админша, когда он ушел? «Где чаевые, Настя?». Ты представляешь? Я искореженная вся, зареванная вышла. И этот, хрен старый, оставил-то всего тысячу! Так ладно бы двумя пятихатками, я б одну спрятала. Нет, не додумался! Лучше бы вообще ничего не давал… Я говорю: «Чего?» Типа, не понимаю, о чем она. Так эта сука мне штраф припаяла на всю зарплату вместе с допуслугой долбаной этой, как она выразилась: «За невыдачу „чая“»!

Настя заплакала. Она была такая же «необъезженная», как и я, только чуть старше. Кажется, ей уже исполнилось двадцать лет. Этот салон – на ее счету первый. Вскоре Настю «перебросили» на другую «точку», и ее дальнейшая жизнь осталась для меня неизвестной.