О словесно-образной манере Цветаевой, её стиховом симфонизме превосходно, с отчётливой краткостью писал Владислав Ходасевич в 1925 г. в рецензии на поэму «Мóлодец». В частном (сказочное, народно-песенное и литературно-книжное, авангардистское) он провидчески «схватил» общее: «Некоторая «заумность» лежит в природе поэзии. Слово и звук в поэзии не рабы смысла, а равноправные граждане. Беда, если одно господствует над другим. Самодержавие идеи приводит к плохим стихам. Взбунтовавшиеся звуки, изгоняя смысл, производят анархию, хаос, глупость. Мысль об освобождении материала, а может быть, и увлечение Пастернаком принесли Цветаевой большую пользу: помогли ей найти, понять и усвоить те чисто звуковые и словесные знания, которые играют такую огромную роль в народной песне. <���…> Сказка Цветаевой столько же хочет поведать, сколько и просто спеть, вывести голосом, «проголосить». Необходимо добавить, что удаётся это Цветаевой изумительно. <���…> Её словарь и богат, и цветист, и обращается она с ним мастерски». Слова Ходасевича справедливы применительно ко всей поэзии Цветаевой, поэзии насквозь музыкальной и в фольклорном, и даже в сложно-модерном смыслах. В этом отношении после Блока ей нет равных.
Язык Цветаевой поражал и поражает. Хотя оригинального писателя без оригинального языка не бывает вообще. Суть не в самой оригинальности стиля, а в его природе. «Писать надо не талантом, а прямым чувством жизни», – заметил Андрей Платонов. Стиль – уже следствие. Цветаевское мировидение, мирочувствие и породили именно «цветаевское» мировоплощение.
В 1916 г. с дерзким задором она выкрикнула:
Вечной памяти не хочу
На родной земле.
Но именно на родной земле ей дарована вечная память.
Русалка русской литературы
Русалка русской литературы
Книжный ряд / Литература / Книжный ряд
Галкина Валерия
Теги:Илья Фаликов , Марина Цветаева
Илья Фаликов. Марина Цветаева: Твоя неласковая ласточка. М. Молодая гвардия, 2017 854 с. ил. (Жизнь замечательных людей)
«МЦ пожизненно обожгла стихотворцев моего поколения», – написал Илья Фаликов в послесловии к биографии Марины Цветаевой.
Не менее надрывной, чем её поэзия, была и её судьба – со всеми перипетиями и трагедиями. В книге Фаликова тонкое понимание творчества Цветаевой сочетается с трезвой оценкой многочисленных происходивших с ней событий, которые в своей совокупности и сформировали поэта с болезненно обострённым мироощущением.
Но, несмотря на фактическую точность и внушительный библиографический список, книга поэта о поэте получилась ещё и по-настоящему художественной – с точки зрения стиля: «У неё была врождённая близорукость. Прищур был привычкой. По-видимому, свет в таких случаях приобретает некоторую сумеречность, как под водой, и девочки делаются русалками. Или пеной морской. Она сказала: искусство при свете совести. Мудрено не ослепнуть».
Вочеловеченье поэта
Книжный ряд / Библиосфера / Объектив
Галкина Валерия
Теги:Библиофильский венок М.И. Цветаевой
Библиофильский венок М.И. Цветаевой. Автографы и мемориальные предметы из собраний Л.А. Мнухина и М.В. Сеславинского: [альбом-каталог] М. БОСЛЕН 2017 208 с. ил. 500 экз.
К 125-летию со дня рождения Марины Цветаевой исследователи и поклонники её творчества получили великолепный подарок – уникальный альбом-каталог, в который вошли автографы и мемориальные предметы из собраний известных библиофилов Михаила Сеславинского и Льва Мнухина. Эта книга и выглядит как подарок: нарядная тканевая обложка празднично-бордового оттенка, серебристое тиснение букв и знаменитое чёрно-белое фото Марины Ивановны с короткой стрижкой….
Альбом состоит из нескольких разделов: «Автографы на книгах и оттисках», «Творческие рукописи», «Письма, записки, открытки, телеграмма», «Автографы на фотографиях», «Автографы, адресованные Марине Цветаевой», «Рукописи стихотворений, посвящённых Марине Цветаевой», «Особые экземпляры», «Личные вещи» и «Портреты».
Первый – «Автографы на книгах и оттисках» содержит дарственные надписи Цветаевой на собственных сборниках и других книгах, вручённых друзьям, родным и знакомым, а также владельческие надписи на изданиях из её личной библиотеки и кое-какие комментарии и правки, оставленные на полях этих книг. Некоторые надписи просты, безыскусны в своей искренней нежности – «Милой Лиде с благодарностью за ласку в трудные дни. Муся», «Милой Бэле Фейнберг на память о коктебельском мирке. Марина Цветаева», «Дорогому Понтику – другу моих 15-ти лет. Марина Цветаева», но есть и надписи-загадки, например: «Дорогой Юлии Николаевне Рейтлингер тот час души, когда она ещё искала по горизонтали – то, что даёт нам– исключительно вертикаль! Марина Цветаева», «Валентине Евгеньевне Чириковой – моей сестре в болевом, т.е. в единственно верном и вечном – эту, как говорят, радостную книгу, а по мне – совсем не книгу! – от всего сердца. Марина Цветаева». Конечно, каждый автограф сопровождается короткой и ёмкой справкой о том, кому посвящена дарственная надпись, о том, что связывало Цветаеву с этим человеком и при каких обстоятельствах была подарена книга.
Читать дальше