Александр Проханов - Симфония «Пятой Империи»

Такая беседа кажется невозможной и фантастичной. Я несу в себе весь объем претензий, предъявляемых к Чубайсу огромной частью народа. Но ведь Бурейскую ГЭС, эту жемчужину современной русской экономки, вытянул из болота Чубайс. Это ему пришла асимметричная мысль привлечь на строительство деньги МПС, что потребовало от него мучительных переговоров с тогдашним министром Аксененко. Это он, Чубайс, настоятельно требовал загрузить заказами станции отечественные машиностроительные заводы, дав им «второе дыхание», ибо не купленные за рубежом, а заказанные на российских предприятиях турбины, генераторы, трансформаторы, опоры ЛЭП разбудили спящее машиностроение. Идея свободного труда, не за страх, а за деньги и за совесть, отказ от даровой рабсилы, томящейся в зонах ГУИНА, – эта идея Чубайса, часть его «либеральной философии». Разгром коррумпированных слоев, угнездившихся в РАО ЕЭС, уничтожение уголовных группировок оргпреступности, обслуживающих эти коррумпированные слои, – это часть корпоративной политики Чубайса. И, наконец, его тезис о «либеральной империи» – это вызывающая концепция государственного строительства, одна из немногих внятно заявленных в последнее время.

Для воссоздания государственности нужны умы, воля, таланты самых разных людей, из различных сословий и идеологических ниш. Это надсословный, надидеологический синтез, в котором мог бы найти себя такой энергичный и многоопытный человек, как Чубайс. Превратился же Савл в Павла. Язычник Владимир в князя Первокрестителя. Сталин, член ленинской интернациональной гвардии, в Вождя, разгромившего интернационал ради национальной Империи.

Обо всем этом я бы поговорил с Анатолием Чубайсом, наполненный впечатлениями стройки.

Станция великолепна в своей суровой инженерной красе. В ней – Дух и Машина. Овеществленное историческое Прошлое и бестелесное, не наступившее Будущее. Из синевы, пикируя над плотиной, падает перехватчик, пробивая воздушный пузырь. Расшвыривает лопнувший звук, взлетая серебряной молнией. Это воздушная армия прислала своего крылатого вестника, обеспечивая безопасность дальневосточных границ.

«Адмиралтейские верфи» – завод, окруженный дворцами и храмами. Сквозь башенные краны лучится игла Петропавловской. Над рубкой громадного, застывшего на стапелях танкера золотится яйцо Исаакиевского собора. Ручьи электросварки стекают в Финский залив. Завод угнездился на островах в устьях Невы и Фонтанки. С мостами с грифонами, львами, гранитными беседками соседствуют эллинги, листы и рулоны стали, коричневые туши «заложенных» кораблей, похожих на гигантских, выброшенных на берег китов. Цеха, конторы, подъездные пути, – то старинный ампир, почернелый, столетней давности кирпич, то современные пролеты, – сталь и бетон. И снова крохотный, почти петровских времен особнячок. Кажется, вот здесь ступал ботфорт царя. Здесь великий бомбардир отесывал шпангоут яхты «Святая Екатерина». Всаживал кованый гвоздь в борт фрегата «Полтава». Пил шампанское, когда плюхались в воду очередные скампавея, бот или прама. Отсюда в ветряную Балтику уходила эскадра русских весельных галер, окруживших шведский флот под Гангутом, превративших армаду шведов в смоляной пылающий факел. Битва при Гангуте – морская Полтава Петра.

В Первой русской Империи, в Киевской и Новгородской Руси, плавали на ладьях «из варяг в греки», пересекая на дубовых лодках Черное море. Во Второй Империи, во времена московского царства, шли по рекам, где водой, а где волоком, груженные товарами барки, и дощатые шнеки поморов смело сновали во льдах. Но не было российского флота. Лишь Третья Империя Петра рванулась в море под парусами больших кораблей.

Адмиралтейский завод три века неустанно строит флот для России. Сам является ковчегом русской истории, плывущим сквозь взлеты и катастрофы, ослепительные победы и провалы в бездну. Ковчег, на котором множество поколений русских людей, меняя топор на сварочный аппарат, чертежную доску на компьютер, строили золотистые, пахнущие смолой и дубом галеры, могучие, с кипящими реакторами атомоходы, направляя корабль Государства Российского в океан мировой истории. Эпохи и царствования стыковались здесь, как стыкуются секции супертанкера. Там, где проходил исторический разрыв, образовывалась трещина исторической травмы, там действовала воля, труд, вдохновение русских людей, – сваривали разрывы истории, скрепляли огненным швом кромки «распавшихся времен». Завод сотворяет не просто корабли различных проектов и классов. Он сотворяет «Проект русской истории» в ее нерасторжимом единстве.