Ирина Сталькова - Шестеро в доме, не считая собаки

В-третьих, у меня есть удостоверение, дающее мне право внеочередного обслуживания в службе быта, а также спецобслуживания в продовольственном и промтоварном магазинах.

Со стыдом сознаюсь, что я широко пользуюсь этими льготами, потому что не имею возможности стоять в очередях в парикмахерской и химчистке, за сливой и школьной формой, за мылом и сахаром, и зубной пастой, и стиральным порошком, и еще за чем-то, за чем стоят в очередях. Самые страшные, неподвижные, самые постыдные очереди — очереди за так называемыми праздничными заказами, где мы, многодетные, стоим вместе с ВОВ и ИОВ — такие вот аббревиатуры украшают нашу жизнь в условиях демократии и гласности. Если мне еще позволяют совесть и здоровье (прихожу из магазина и, как правило, пью валокордин и валерьянку) проситься без очереди и выслушивать «народное мнение» о многодетных вообще и обо мне в частности, то здесь я стою за безногим инвалидом и перед старухой на костылях и молча слушаю, как продавщица кричит в ухо глуховатому мужчине: «Тушенку берете? Сгущенку берете?», а он, неловко улыбаясь, трясет головой: «Да, да, да». А вот другой идет, глядя прямо перед собой выцветшими, слезящимися глазами, прижимая к груди, к праздничному черному костюму, к орденам эти самые банки, эту полукопченую колбасу, и его толкают те, кто тоже плохо видит, кому тоже трудно обойти, кто тоже хочет полукопченой колбасы. Господи, сколько раз я зарекалась не ходить за этими заказами, тем более что мне-то эти пресловутые заказы не подходят: одна банка сгущенки — мне мало, а две не дают. Даже если человеку впереди меня сгущенка не нужна, эту банку отложат, а мне не впишут — не по-ло-же-но. Хорошо, что стоять долго: пока стоишь, со всеми познакомишься, поговоришь и договоришься, чем с кем меняешься, кто кому что берет. Так что вот такая у меня льгота: четыре раза в год, стыдясь себя за радость и все-таки радуясь, волочу домой сумку с положенным, а также неположенным по статусу «мнд».

Хорошо и то, что эта льгота не требует справок, разве что ежегодно ездить в исполком и там ставить штамп в своем удостоверении.

Есть и еще льгота, недавняя, которую я смогла в прошлом году получить, только обратись непосредственно в ВЦСПС: бесплатная школьная, спортивная и пионерская форма. Ходишь и собираешь чеки, складываешь их аккуратно, пишешь заявление на имя директора школы, а если он ничего об этой льготе не слышал, то идешь в РУНО, а там говорят: «В первый раз слышим про такую благотворительность». Тогда идешь выше и через каких-нибудь полгода получаешь за форму, которая куплена в июле, а тут кончается зима, и можно уже думать о следующем учебном годе с новыми формами и старыми проблемами. Согласно тому же постановлению Совета Министров СССР и ВЦСПС «О дополнительных мерах помощи малообеспеченным семьям, имеющим трех и более детей, воспитываемых одним родителем», мне положена и бесплатная путевка в санатории и семейные дома отдыха. Говорю об этом в горкоме профсоюза — нет, вам положен только бесплатный пионерский лагерь. Так и не договорились в этом году ни до чего: отдыхали мы, конечно, всей семьей и за свой счет. Приехали загорелые, довольные и без копейки денег. Кого-то это злит. «Она еще улыбается!» — сказала мне как-то строгая дама, выдавая очередную справку. Кто-то удивляется: «Как это ты не боишься с ними ездить?» Нет, не боюсь. Я боюсь, что разговор о многодетных семьях сведется к ярмаркам подержанных вещей и благотворительным концертам, как будто это изменит существо дела. Я вот приготовила детские платьица, хочу послать знакомой для ее дочки, а соседка принесла мне кофточку, из которой выросла ее дочь. Сейчас я не плачу и мне не платят, а на ярмарке я продам, но и покупать придется — так где же выгода? А о благотворительных мероприятиях, где билет стоит 10 рублей, я читала о них у Чехова, например, ну хоть «Анна на шее» — перечитайте, кто не помнит.

Что мне удивительно — люди, которые должны по долгу службы знать все о льготах для нас, не знают ничего. Хожу с газетой, даю ее читать — читают, пожимают плечами. И еще мне удивительно, что льготы эти как-то лишены здравого смысла. Ну вот хоть единовременные пособия по случаю рождения ребенка. На первого — 50 рублей, на второго и третьего — по 100 рублей, зато на четвертого — 65 рублей, а на пятого — 85. Или материальная помощь из фонда Всеобуча — только на покупку одежды, ни в коем случае не еды, не письменного стола, не кровати. Или, например, бесплатное питание детям в школе — обязательно завтрак и обед. А мне обед не нужен, мне нужны только бесплатные завтраки. Ну, если учительница хорошо ко мне относится и опытная, она выкрутится, поделит: одно моему ребенку, другое — другому, а нет — ну, как говорится, на нет и суда нет. Если мне не нужна одна из положенных мне школьных форм, то я должна добыть чек, а просто так деньги мне не положены. Как будто все мы вместе играем в какую-то странную игру, салочки, что ли: то я убегаю, а меня догоняют, то наоборот. И все это вокруг материальных проблем, как будто духовных запросов в многодетных семьях и нет, они, так сказать, нам «не положены». А мы хотим в театр! В Большой. На «Щелкунчика» — у меня трое детей в музыкальной школе учатся, да и вообще дети музыку любят, и классику, и современную. Нет, шесть билетов в Большой театр — это невозможно. Мы хотим на выставки. Мы хотим… на Ключевского мы подписаться хотим. Я читала, что подписчики недовольны — тома разного оттенка, так мы согласны на разные оттенки, потому что мы это будем читать. Я один раз написала личное письмо С. А. Образцову, так что мы один раз были в Театре кукол, а второй раз мне неловко писать, так мы и не были там больше ни разу. Вот подумываю, не написать ли Наталии Сац, но ведь это не метод.