Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Криппс кинулся действовать, как только новости о решении регента присоединиться к Тройственному союзу дошли до посольства во второй половине дня 22 марта. По своему обыкновению, он расписал Вышинскому мрачными красками цели немцев. Вышинский, отнесшийся к известию «очень серьезно», пообещал связаться с правительством. Криппс на этом не остановился, послав Гавриловича к Вышинскому с предложением выпустить коммюнике, которое опровергло бы общее убеждение, будто Советский Союз «уступил Балканы и Югославию в сферу интересов Германии» {722} 722 Ibid. 30228. R2878/394/92. Криппс — ФО, 22 марта 1941. . Рвение Криппса лишь подстегнуло подозрения Сталина насчет английского заговора. Когда он вернулся вечером в Кремль, надеясь продолжить обсуждение в «дружественной беседе», Вышинский оборвал его, как только он начал подробно излагать, какие препятствия можно создать замыслам немцев на Балканах, если русские будут поощрять Югославию сохранять независимость. Вышинский также улучил момент, чтобы привести целый список якобы враждебных Москве действий англичан {723} 723 АВП РФ. Ф. 07. Оп. 2. П. 9. Д. 20. Л. 15-24. Протокол встречи Вышинского с Криппсом, 22 марта 1941. Характер встречи Криппс подтверждает в беседе со Стейнхардтом, см.: FRUS. 1941. Vol. I. P. 298 — 299. Стейнхардт — Госсекретарю, 24 марта 1941. . Самого Гавриловича вызвали в Наркомат иностранных дел в полночь, там его встретил Вышинский, «озабоченный и полный сочувствия, но и чего-то боящийся». Вышинский, по-видимому, боялся, что все усилия заставить Советский Союз вмешаться после необратимого решения, принятого Югославией, — западня {724} 724 АВП РФ. Ф. 07. Оп. 2. П. 10. Д. 32. Л. 7 — 8. Вышинский о встрече с Гавриловичем, 22 марта 1941. См. также: FO. 371. 30228. R2879/394/92. Криппс — ФО, 23 марта 1941. .

Немецкая дезинформация убедила Сталина в мудрости его политики. В Анкаре фон Папен, германский посол, резко отрицал слухи о намерениях немцев использовать Югославию как плацдарм для захвата Проливов. Он пошел еще дальше и, чтобы успокоить русских, выразил мнение, будто союз с Югославией направлен исключительно на то, чтобы не пустить англичан на Балканы и в Черное море, сказав затем: «Мы выиграем войну, только идя с вами рука об руку» {725} 725 АВП РФ. Ф. 0132. Оп. 24а. П. 236. Д. 7. Л. 223-226. Протокол встречи Виноградова с фон Папеном, 25 марта 1941. .

Однако 27 марта все карты смешались: генерал Душан Симович, командующий Югославскими военно-воздушными силами, произвел бескровный переворот в Белграде с помощью армии. Принц Павел был свергнут и отправлен в изгнание, а на престол возведен юный король Петр. Внимательным наблюдателям было совершенно ясно, что переворот явился для Москвы сюрпризом. Вряд ли Советский Союз мог «тайно или явно» участвовать в перевороте, которым дирижировал британский Отдел особых операций. Хотя генерал Соломон Мильштейн, заместитель начальника ГРУ, в сопровождении нескольких «нелегалов» был специально послан в Белград, его заданием, если он имел таковое, являлось отслеживание «английских заговоров» {726} 726 Такое заявление сделал Судоплатов (Special Tasks. P. 119). Более информативны наблюдения Гафенку: Misiune la Moscova. Tel. 1135. P. 164 — 165. Гафенку — МИД, 3 апр. 1941. О перевороте см.: Barker E. British Policy in South-East Europe in the Second World War. London, 1976. P. 78 — 108. Об участии Англии см.: Stafford D.A.T. SOE and British Involvement in the Belgrade Coup d'Etat of March 1941 // Slavic Review. L977. Vol. 36. № 3. .

Несмотря на великолепные источники, Сталин не был посвящен в твердое и бесповоротное решение Гитлера «разгромить Югославию и в военном отношении, и как государство», даже если придется отложить операцию «Барбаросса» на четыре недели. Гитлера, однако, тоже ждал сюрприз, поскольку он думал, что Советский Союз не станет реагировать {727} 727 DGFP. XII. P. 372 — 375. Записка о положении в Югославии, 27 марта 1941; Р. 369 — 371. Протокол встречи Гитлера со Стоджаи, 28 марта 1941. . Сталину все труднее становилось оставаться безучастным к народной поддержке, завоеванной мятежниками. Югославское правительство находилось в весьма затруднительном положении, пытаясь обуздать массовые демонстрации против пакта. Советский посол не мог скрыть воодушевления, сообщая домой, что «все население Белграда заполонило улицы, размахивая национальными флагами», и никто не мешал ему «открыто выражать свои чувства». Кроме того, массы, по-видимому, возлагали свои надежды на Советский Союз. Союз с Москвой, замечал Лебедев, связывался с ожиданием «отмены позорного пакта со странами Оси и особенно с ненавистной Германией… С раннего утра тысячи людей собрались перед советским посольством, поднимая транспаранты, призывающие к "Альянсу с Советским Союзом!"» Позднее демонстранты двинулись к соседнему германскому посольству, скандируя враждебные лозунги и выбив стекла в здании германского туристического бюро. Число демонстрантов «так выросло, что к вечеру новые толпы уже не могли пробиться к посольству, но продолжали призывать к "Альянсу с Советским Союзом!"» {728} 728 Лебедев — НКИД, 28 марта 1941. Цит. по: Советско-югославские отношения, 1917-1941 гг. М., 1992. С. 363. .