Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Страх перед итальянским наступлением на Балканы из Салоник после вступления Италии в войну вызвал новую ориентацию советской политики {144} 144 АВП РФ. Ф. 077. Оп. 20. П. 109. Д. 3. Л. 60–62. Протокол встречи Шаронова с Чаки, 11 июня 1940. . Молотов теперь приветствовал возвращение Россо, итальянского посла, в Москву, хотя тот прибыл с пустыми руками, не сумев встретиться с Чиано перед отъездом. Молотов рассматривал вступление Италии в войну как снимающее английскую угрозу Советскому Союзу на Черном море и выражал надежду, что «голоса Германии и Италии, а также и Советского Союза будут более слышны, чем хотя бы год тому назад» {145} 145 Там же. Ф. 06. Оп. 2. П. 20. Д. 228. Л. 1–2. Протокол встречи Молотова с Россо, 13 июня 1940. . Муссолини также отказался от своих надежд на Союзников и стремился добиться каких-то гарантий от русских по балканской проблеме {146} 146 UD: s Arkiv 1920 ARS. HP/516/LXVII. Ассарассон — МИД о беседах с Россо, 10 июня 1940. . Гарантии Союзников на Балканах, шутил Чиано, можно сравнить «с бутылкой вина, которую много лет сохраняют в надежде получить крепкое и хорошее вино, но когда открывают эту бутылку, то находят в ней вместо вина уксус» {147} 147 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 20. Д. 226. Л. 3–4. Горелкин (советский посол в Риме) — НКИД о встрече с Чиано, 22 июня 1940. . В Мюнхене, как узнал Сталин, Муссолини уведомил Гитлера, что «стремится к максимальному улучшению и углублению политических и экономических отношений с СССР» {148} 148 Там же. Ф. 059. Оп. 1. П. 330. Д. 2267. Л. 190–191. Горелкин — НКИД о встрече с Анфудзо, 18 июня 1940. .

Как и Сталин, итальянцы ожидали, что Гитлер нанесет несколько ударов по Англии, сломит ее сопротивление и усадит наиболее разумных лидеров, таких как Ллойд Джордж, за стол переговоров, где будет установлен новый европейский порядок. Эти прогнозы подтверждали агенты НКВД в ставке Геринга. Перспектива близящейся мирной конференции побуждала и Советский Союз, и Италию объединить свои интересы на Балканах, в Проливах и Средиземном море. Как только мирная конференция будет созвана, считал Сталин, Россия окажется достаточно сильна, чтобы удовлетворить свои прошлые и настоящие претензии {149} 149 Там же. П. 316. Д. 2175. Л. 301–302. Шкварцев — НКИД о встрече с Клейстом, начальником канцелярии Риббентропа, 12 июля 1940; Ф. 0125. Оп. 24. П. 118. Д. 5. Л. 67. Лаврентьев — НКИД о встрече с Гиджи (итальянским послом в Бухаресте), 22 июля 1940. . Новый союз определенно должен был служить противовесом германскому влиянию в Центральной и Западной Европе. В Риме советский посол усердно льстил Муссолини, восхищаясь вековым историческим наследием Италии, но тут же переходил к делу, давая понять, что конец англо-французского владычества в Европе привел к тому, что «усиливаются на международной арене голоса СССР, Италии и Германии». Сам Муссолини, затушевывая идеологические разногласия и педалируя тему общности интересов, создавал у Сталина ложное впечатление, будто место Советскому Союзу на мирной конференции обеспечено {150} 150 Там же. Ф. 06. Оп. 02. П. 20. Д. 226. Л. 24–26. Горелкин — НКИД о встрече с Муссолини, 24 июля 1940; Д. 14. Л. 140–141. Протокол встречи Молотова с Лоренцо, 24 июля 1940. Г.Петракки (Pinocchio, the Cat, and the Fox: Italy between Germany and the Soviet Union, 1939–1941 // Wegner B. From Peace to War: Germany, Soviet Russia and the World, 1939–1941. Oxford, 1997. P. 499–523) дает блестящий обзор переговоров, но несправедливо занижает значение предложений, сделанных в июне — декабре 1940. М.Нокс (Mussolini Unleashed, 1939–1941: Politics and Strategy in Fascist Italy's Last War. Cambridge, 1982) неоправданно затушевывает эпизод, бывший краеугольным камнем дипломатии обеих стран, пусть и оказавшейся бесплодной. .

Новое партнерство было закреплено в день советского вторжения в Бессарабию {151} 151 См. ниже, с. 43–44. О связи между вторжением и сближением см.: Toscano М… Designs in Diplomacy. London, 1970. P. 164–165. подтверждением пакта о ненападении между Италией и Советским Союзом 1933 года, — «чтобы не только хранить его в душе, но и дать ему острые зубы». В довершение Сталин установил отношения с Югославией 24 июня; Югославия была единственной страной в Юго-Восточной Европе, которая отказывалась признать Советский Союз. Эта мера явно была направлена на уменьшение германского влияния в Югославии при распространении сферы советских интересов на этот регион {152} 152 АВП РФ. Ф. За. Д. 6, Югославия. Обмен нотами между Советским Союзом и Югославией об установлении дипломатических отношений, 24 июня 1940. См. также: Новиков Н.В. Воспоминания дипломата: записки 1938–1947. М., 1989. С. 39. . Она дала, предупреждал германский посол в Белграде, «мощный импульс не только коммунистическим, но прежде всего русофильским тенденциям в стране. Общее настроение таково, что равнение на Россию даст какую-то защиту от итало-германской опасности» {153} 153 DGFP. X. Р. 215–216. Герен — МИД, 23 июля 1940. .