Элиас Канетти: Человек нашего столетия

В книге «Масса и власть» (опубликована в 1960 г.) Канетти говорит не только об очевидных внешних признаках массы: эмоциональной перевозбужденности, поразительном единомыслии, стирании различий между людьми в неделимом «мы». Из множества примеров он выводит общие законы ее существования: потребность в росте, которому трудно положить преграды, необходимость «направления», сразу объединяющего людей, и, наконец, жажду «разрядки». Он делит массы на виды, отличает, например, массу «медленную», когда цель отодвигается в далекое будущее и «разрядка» не наступает. Путь такой массы, пишет Канетти, — это история ее веры. Главная задача власти — сделать так, чтобы сцепление не распалось. Дальние цели должны сиять все ярче, тяготы настоящего — замалчиваться.

Различает Канетти массу и по аффектам. Он пишет, например, о преследующей массе. Подобное сообщество отличается непременным численным превосходством над жертвами, что обеспечивает ему безопасность, а кроме того, жаждой убийства, в котором хочет принять участие каждый: «Соблазн безопасного, разрешенного, рекомендованного, разделенного со многими убийства непреодолим для большинства людей». Психологические законы, управляющие людьми при преследовании и травле, полагает Канетти, имеют древние истоки — они восходят к психологии своры, гонящейся за добычей. Закрывать на это глаза, полагает писатель, — значит предаваться добровольному ослеплению.

Канетти будто принимает участие в веками идущем споре о злой или доброй природе человека. Чем ближе к XX веку, тем меньше веры в гармонию изначального природного состояния, которое воспевал Руссо. Но и на разум рассчитывать все труднее. Ницше считал темную стихию инстинктов единственной силой, правящей человечеством. Как бы ни относиться к его философии, каким бы односторонним и страшным ни был этот ее тезис, Ницше был и великим пророком — он предвидел разгул темных инстинктов, сопровождающий историю нашего века.

Книжника Канетти трудно заподозрить в неуважении к интеллекту. В своих статьях он обращается к разуму и совести человечества. Но как бы ни возрастал технический прогресс, как бы ни расширялись знания, элементарное, природное, видел он, живо в людях. Канетти не теоретизировал. Он хотел обнаружить те психологические структуры, которые оказывали непредусмотренное влияние на широком поле политической жизни.

С простейшего, элементарного он начинает и в анализе власти. Писатель призывает задуматься, например, над тем, почему нам так неприятна давка в автобусе. Кроме сдавливающей тесноты, полагает он, пугает еще близость чужого, память о хватающей тебя руке, о посягательстве на нетвердую твою свободу. Обращаясь к древним временам и в то же время нуждаясь как художник в неких обобщающих символах, Канетти видит и во власти прежде всего потребность в захвате, поглощении, «насыщении». «Поглощая» других, власть имущий получает иллюзию неприкосновенности. Ему будто обеспечивается возможность пережить свое окружение. Его могущество тем тверже, чем больше он убивает, как бы поглощая свои жертвы (по поверию древних, в убийцу переходят силы съеденного им убитого). Но действуют и другие мотивы: «До тех пор пока они позволяют себя убивать, он может спать спокойно. Но если кто-нибудь избежит приговора, он в опасности».

Большая работа Канетти, из которой в настоящее издание включены два раздела, вырастает из основательных этнографических, исторических, социологических знаний автора, собственных его наблюдений над тем, что мы назвали бы социальной психологией. Она охватывает материал от давних времен до современности. Канетти описывает обычаи древних, дошедшие до нас в мифологической оболочке, и обычаи современных индейцев и африканских племен. Но и в современной двухпартийной парламентской системе он видит характерное для «двухголовой массы» противостояние противников. Примеры же агрессивной толпы, преследующей жертву, в современности столь вопиющи и многочисленны, что Канетти умалчивает о них, упоминая лишь суд Линча.

Для публицистической работы, какой она, несомненно, является, книга Канетти на удивление спокойна. В этом одно из ее отличий от незаконченной книги другого крупнейшего австрийского писателя, Германа Броха, само название которой говорит о ее накале — «Теория массового безумия» (1938–1948 гг.). Канетти же будто не хочет апеллировать к чувствам читателей, превращать их самих в возбужденную массу. Задачи у него другие. На великом множестве примеров он стремится показать, как происходит мгновенное объединение людей в единое, неделимое целое и по каким законам оно, это целое, начинает действовать.