Валентин Гринер - От сентября до сентября

— Болею, в основном, во время международных чемпионатов.

— Тогда тем более должны знать, как хвалились американцы своими «звездами». А наши ребята взялись и дружной игрой расколотили их. «Звезды» потухли и погасли. Тут и призадумались американские тренеры над силой коллектива. Согласны?

— Согласен. Но при чем здесь наш разговор?

— А я не хочу, чтоб из меня делали «звезду». Поймите: сегодняшний праздник готовили сотни людей, весь комбинат на это работал. Мне повезло, как миллионному жителю города или миллионному посетителю выставки… Я просто — участник. Счастливый билет мог достаться другой бригаде. К примеру, Николая Веричева…

— Это ваш брат?

— Нет. Сменщик и друг. У нас похожие фамилии. — Эдуард Константинович взял тот же лист бумаги и написал: «Вирачев Николай Александрович». — Вот. Чтоб не путали… Нас частенько путают…

— Но почему вы все-таки не хотите видеть свое имя в газете? — спросил я. — Если бы все передовики так относились к печати, то журналистам пришлось бы туго…

— Вот именно! — покачал он головой с буйной шевелюрой. — Пришлось бы туго!.. А порой туго приходится передовикам…

— В каком смысле?

— А вот в каком… Я четыре года был депутатом областного Совета. Ко мне избиратели обращались с разными вопросами. Были жалобы и на неправильную информацию в печати. Приходилось разбираться… А потом приехал ко мне одни шустрый корреспондент. Мы поговорили с ним в цехе и дома. Недели через две читаю в газете статью, соображаю: про меня это или не про меня? Если не про меня, то откуда взялась моя фамилия? А если про меня — ужас! По пути на работу встречаю знакомых людей и все время об одном думаю: читали пли не читали? Если читали, то хоть сквозь землю провались, такого наворочал корреспондент. Яне выдержал, письмо ему написал. Не редактору, а ему лично. Спрашиваю: ты, дорогой товарищ, всегда такую «тюльку» гонишь в своих статейках? Если всегда, то быстренько и без шума меняй работу, иначе твои красивые герои когда-нибудь выдернут тебе ноги. И вам скажу без обиды: почему некоторые журналисты и писатели думают, что можно шпарить отсебятину? Вот и получается, что прочитает человек о себе в газете, а потом месяц прячется от знакомых, стыдно… Вот так, дорогой товарищ…

На следующий день я пришел к Веричеву в условленное время. Бригадир был чем-то возбужден, даже взвинчен. Сегодня он не в легкой спецовке, как обычно, а в свитере грубой вязки, в слишком светлых для работы брюках. Поздоровался, достал из ящика стола вчерашнюю бумажку, заглянув в нее, назвал меня по имени-отчеству. Движения его были резкими и говорил он, как рубил: коротко, властно.

— Ладно. Пойдемте…

Мы прошли через весь цех, по узенькой металлической лестнице поднялись на балкон, где располагаются комнаты руководителей цеха. Эдуард Константинович открыл дверь с табличкой «мастера», жестом пригласил в кабинет.

— У вас что-то не ладится? — спросил я. — Может, мой визит некстати?

— Ничего. Все ладится. Если бы не ладилось, я бы здесь не сидел. Просто один хам испортил настроение. Не мне одному, человекам тридцати, не меньше…

— Кто же это, если не секрет?

— Черт его знает!.. Водитель автобуса… Я с утра поехал с женой в Котлас за саженцами малины…

— У вас есть дача?

— Есть. Про дачу потом… В общем, объездили весь город, искали частника, потому что в питомнике — ноль. А ведь приглашали садоводов, объявление в газете печатали: продаются саженцы. Вот вам тоже авторитет… Ладно. Нашли бабку. Купили. Привезли. Но поезд пришел в Низовку с опозданием на четыре минуты. Трудно было автобусу подождать четыре минуты?! Ведь не раз говорилось на собраниях, и поселковый Совет принял решение: опаздывает поезд — автобусам ждать. Нет же, самовольничают! А людям, как и мне, — на смену к шестнадцати. Хорошо, знакомый подвернулся на машине, кое-как довез с мешками. Даже переодеться не успел… А ведь другие опоздали… Спрашивается: есть рабочая совесть у этого шофера, душа у него или..?

— Это, конечно, плохо, — пытался успокоить я Веричева, — но ведь у водителя автобуса график. За нарушение графика его наказывают, лишают премиальных…

— Если человек работает за премиальные и не думает о людях, то его надо гнать из сферы обслуживания, — возбужденно выпалил бригадир. — Все должно делаться для удобства людей, тогда будет хорошее настроение. Какой из меня сегодня работник, когда каждая жилочка дрожит?! — Он налил из графина полный стакан воды, залпом выпил и немного успокоился. — О чем же вам рассказать? О работе или о личной жизни?