Илья Эренбург - Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

Командир должен помнить, что он — душа своей части. Мы читаем в газете: «Бойцы подразделения старшего лейтенанта Клешнина ворвались в село и очистили его от немцев». Это — эпизод огромной битвы, это — деталь исторического полотна. Имя старшего лейтенанта Клешнина вошло в историю. Это имя передают по проводам все телеграфистки нашей страны. Это имя записывают стенографистки Англии и его набирают наборщики Америки. Каждый командир должен понять всю свою ответственность, все величие своего поста. Нет у нестойкой части хорошего командира, нет у хорошего командира нестойкой части. Командир отвечает за каждого бойца: ему много дано, с него много и взыщется. Что такое рота? Это небольшое подразделение — и это целая армия. Рота может стать вырасти, как гора, между врагом и русским городом. Рота может стать непроходимой преградой, широчайшей рекой — в степи, там, где нет никаких преград. Рота может стать и воротами для врага: пожар начинается с искры. Успехи и неуспехи зависят от каждого бойца, а у командира ключ к сердцу солдата. Большое дело танки, большое дело бронебойные ружья, большое дело во-время и правильно вырытые противотанковые рвы. Но стойкая часть — это и танк, и противотанковое ружье, и глубочайший ров.

В мирное время каждый человек может быть средним человеком. На войне каждый человек обязан быть большим человеком. На войне люди растут с каждым днем. Красная Армия возмужала, выросла. Она должна вырвать из своей среды все недостатки, все недочеты. Красная Армия — это подвижник нашего времени, который вышел в бой, чтобы освободить миллионы беззащитных. Подвижник должен быть чистым, смелым и мудрым. От него зависит — жить или не жить России.

23 июля 1942 г.

Немцы озадачены мужеством защитников Сталинграда. Они философствуют: «Почему русские не капитулируют?» Газета «Берлинер берзенцейтунг» («Биржевая берлинская газета») пишет 6 сентября: «Поведение противника в бою не определяется никакими правилами. Советская система, создавшая стахановца, теперь создает красноармейца, который ожесточенно дерется даже в безвыходном положении… На том же исступлении построена советская военная промышленность, беспрестанно выпускающая невероятное количество вооружения. Русские сопротивляются, когда сопротивляться нет смысла. Они производят впечатление лунатиков, для которых война протекает по на реальной земле, а в мире воображаемых понятий».

Берлинские биржевики перемудрили. Каждый красноармеец знает, что война идет на земле, а не на бумаге. Война идет на нашей, русской земле. Для немцев степь — это поле сражения, и только. Мы знаем, что эта степь пахнет полынью, для нас эта степь — родная. Для немцев Сталинград — крупный населенный пункт, стратегически важный центр. А в Сталинграде живут наши родные, наши друзья. Мы гордились его домами, школами, заводами. Мы его строили в радости и в муке, как мать рожает дитя. Для немцев Волга — водный рубеж. Нужно ли говорить о том, что для нас Волга? Немцы увидели ее и равнодушно сказали: «Ага, большая река», а русские пять веков звали Волгу «матушкой».

Для немцев наши поля — «пространство». Для нас они — родина. Для немцев наши богатства — трофеи. Для вас они — наш пот, наша кровь, наша история. Для немцев русские женщины — рабыни. Для нас они — наши жены, наша любовь, наша жизнь.

Немцы из «Биржевой газеты» удивляются: почему русские сражаются «в безвыходном положении?» Для русского нет безвыходного положения. Можно сравнивать равные величины. Можно сказать, что полк больше батальона, а батальон больше роты, можно взвесить различные снаряды, можно проверить толщину различной брони. Но нельзя сравнивать человеческое сердце с танком, человеческий мозг с минометом, человеческое мужество с бомбой.

Сержант Иван Бобрик пробрался в подбитый немецкий танк, стоявший вблизи переднего края противника. Он просидел там с телефонным аппаратом тринадцать суток: он направлял наш огонь. В танке сержант нашел пулеметное гнездо. Пулемета не было. Ночью Иван Бобрик вылез из машины: он решил найти немецкий пулемет. Он его нашел, прочистил, смазал, набрал патронов. На четырнадцатый день немцы догадались, где засел русский наблюдатель. Они двинулись на танк. Сержант их встретил пулеметным огнем. Немцы начали обстреливать танк из орудий. Иван Бобрик выбрался из машины и дошел до наших. Ночью он сказал: «Пулемета жалко», пополз к танку и принес немецкий пулемет с патронами. Иван Бобрик четырнадцать дней был в «безвыходном положении», но у него было мужество, и он нашел выход.