Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

А пока запросы, проекты постановлений, служебные записки бродят по кругу в поисках визирующих особ. На это уходят дни, недели, месяцы. Думаете, по причине неразберихи? Нет! Такова суть замысла: выиграть время на утряску ситуации, придуманное положено постичь, а на это надо время. «Бумагу же не вернули, не перечеркнули, а запустили в оборот. Вот она и вращается».

Не отлаженная, не продуманная реформа намного хуже, нежели ее отсутствие, потому что она переводит ожидание в категорию отчаяния. Всякая реформа сильна своей конкретностью. И, если конкретность бытия не адаптируется с реформой, реформа проваливается. Поэтому реформу нельзя списать. Реформа — это вживление совершенно новых тканей в старый организм. И здесь эффект отторжения и есть главная опасность. Мы же реформы все время у кого-то списываем. Поэтому столь удручающий итог.

13 сентября 2004 года. Заседание расширенного Госсовета с присутствием всех губернаторов. Ожидается выступление президента России, в котором он выскажет принципиальные соображения по поводу ситуации в стране, и сообщит о новых кадровых назначениях, как ответ на эту ситуацию.

Тремя днями раньше президент на встрече с западными политологами, журналистами высказал два ключевых соображения. Он намерен провести служебное расследование обстоятельств трагедии, происшедшей в Беслане. Он против парламентского или общественного расследования, так как оно, на его взгляд, превратится в политические спекуляции. И, наконец, второе — по поводу ограничения свободы слова в России. Путин заявил, что в России никогда не было свободы слова. И нынешнее положение мало, чем отличается от любого другого. Досадно, но факт: подобные слова Путин произносит уже во второй раз. Плохо, когда гарант Конституции столь откровенен в констатации ее устойчивого нарушения. Мне даже ка-жется, что президенту нравится в самых различных аудиториях повторять этот тезис об отсутствии свободы слова. Отношение Путина к прессе — отношение особое. Это, если угодно, некая составляющая путинской ментальности, его служебной биографии. Никогда КГБ не испытывала особых симпатий ни к СМИ, ни к деятелям культуры и особенно к писателям. И это естественно — задача одних собрать информацию и скрыть ее, задача других — сделать то же самое, но затем предать гласности. Взаимоисключающие цели, продуцирующие не согласие, а противостояние, поэтому ожидать любви к себе со стороны президента пресса, телевидение и радио не должны. Более того, реформы 90-х обострили эту неприязнь. СМИ, лишенные государственного финансирования, оказались в руках олигархов, а те заставили их жить по законам рынка. Рынок в России образовался дикий и криминальный. И пресса, телевидение, радио стали жить не по закону о свободе СМИ, а «по понятиям». Владельцами основной массы СМИ оказались финансовые группы, пресса превратилась в континент частной собственности. Исключение составляют государственные СМИ — они в меньшинстве. Но тоже имеют не менее корыстного и жесткого владельца — федеральную и региональную власть. А раз СМИ стали товаром, корабль под названием «Свобода слова» налетел на денежные рифы, получил огромную пробоину и медленно стал тонуть.

А что, собственно, случилось? Ничего особенного, очередной рецидив реформ. Если СМИ — товар, то тот, кто платит, тот заказывает музыку. Это во-первых. А во-вторых, происходящее есть будничные похороны общественного мнения. Власть всегда раздраженно косилась на его проявления. Нынешняя государственная машина его попросту перечеркнула. Допустим, в 2004 году это могло выглядеть так: «Независимая газета» опубликовала критический материал в адрес федеральной власти. Как реагирует на это власть? Очень просто. Она вопрошает:

— В какой газете прошел материал?

— В «Независимой газете».

— Ах в «Независимой»… — оживляется власть. — Кто у нее владелец? Борис Березовский. Прекрасно. Кто считает, что Борис Березовский является выразителем общественного мнения, поднимите руки. Ах, таких нет? Тогда записываем: «Независимая газета» общественного мнения не выражает. Так что вы вправе писать и говорить о нас, что угодно. А мы вправе плевать на то, что вы пишете и говорите о нас. Почему? Потому, что у нас с вами свобода слова!

Ныне, в условиях российского рынка, мы переживаем трансформацию идей свободы. Что первично: свобода слова или свобода собственности? Если первична собственность, недалек день, когда собственник или группа собственников «отлоббирует» Государственную Думу и добьется ее коррумпированности. Закон утверждает приоритеты собственника, а это значит общественное мнение, как независимый голос общества, перестает существовать.