Виктор Ротов - Ближе к истине

Нелепый случай. Нелепее не придумаешь. Но, к сожалению, цивилизация словно бы отравлена навязчивой идеей самоуничтожения: вино, табак, наркотики, излишества всякого рода, загрязнения среды обитания, наконец, невиданное по силе оружие массового уничтожения. Это реальные, не выдуманные ядовитые плоды, созревшие на великолепном дереве цивилизации. Плюс масса мелких всяких «изобретений», медленно, но верно убивающих человека и человечество. Малоподвижный образ жизни, эмоциональные перегрузки, натиск зрелищ, смакующих убийства, кровопролитие, катастрофы в природе и в социальной жизни не только отдельной личности, а и целых народов. И, наконец, сколько огорчений мы приносим друг другу стремлением получить от жизни больше, чем другой! Иногда эти стремления, на первый взгляд, носят безобидный характер, но потом… Думал ли тот человек, который установил «на моторе» дополнительно пять мест в автобусе, что это принесет людям огорчение? Наверняка его похвалили за рационализаторское предложение — на целых пять мест увеличилась вместимость автобуса!

Мелочь? Вообще‑то, да. Но, к сожалению, таких мелочей, отравляющих нашу жизнь, становится все больше, и они превращаются постепенно в крупные неприятности.

Об этом я нет — нет да и подумаю, прижимаясь щекой к холодному стеклу, хватая ртом струйку свежего воздуха, просачивающегося в какую‑то невидимую щель.

А молодой женщине, жене моего соседа, уже плохо. Супруг ее, выведенный из себя, вскакивает и резким движением отодвигает форточку. Я подаю впереди меня сидящей женщине свой плащ, чтоб она закрылась им от ветра. Мужчина с квадратными глазами срывается на крик: «Сколько можно?! Вы прекратите сквозняк или нет?!»

— Женщине плохо, — говорит вежливо одна из сестер и подает ему свою шерстяную кофту. — Возьмите, закройтесь.

Кто‑то находчивый, чтоб разрядить обстановку, обращает наше внимание за окно.

— Посмотрите, какие горы, какая природа! А вы…

Это действует. Все умолкают и смотрят в окно.

Над нами горы. С вершин, а кажется, с туч, по ущельям стекают белые языки ледников. Над ними, как бы на бреющем полете, пролетают отдельные, почти прозрачные клочки тумана и тучек.

«Поляна нарзанов», турбаза «Иткол». А потом долго тянется роща молодых сосен, меж деревьев россыпь камней — валунов. Поистине первозданный вид! Кажется, всего несколько минут’ тому назад произошло здесь горообразование, и эти камни только что скатились с крутых, горячих еще склонов.

Вдруг теснота расступилась, впереди распахнулся простор: перед нами долина Чегет.

Слева, вдалеке, куда уходит Баксанское ущелье, как бы перегораживая его, широко раскинулся горный хребет, над ним бродят стада белых туч, словно отары овец.

Справа, круто и высоко, до туч и выше туч воздымаются крутые скалистые, настывшие за века склоны Эльбруса. Вон тот, с лиловым опенком, и подпирает знаменитый ледник Большой Азау. Вершины Эльбруса закрыты тучами.

В долине Чегет людно: много автобусов, выстроившихся в ряд на стоянке. Особняком стоит девятиэтажная туристская гостиница «Чегет»; тут и — там — кафе, торговые пала тки, шашлычные, возле которых «милые» сердцу очереди. С автобусов люди сразу бросаются в эти очереди, будто так наскучились по ним, так наголодались за дорогу, что нет сил даже оглядеться вокруг.

А вокруг красота необыкновенная. Суровая и холодная. Горы, склоны, ледники, водопады, тучи, кажущиеся близкими. Спокойно и гордо, кажется, даже с презрением, окружают долину, где суетятся, спорят в очередях за шашлыком и пивом странные, неугомонные, вездесущие, ненасытные, но в чем‑то великие существа — люди.

Еще в пути наш экскурсовод предупредил нас, что шашлыки здесь продают жесткие, невкусные, пиво кислое. Женщин предупредил особо: на рынке в Чегете продают вещи из козьей и овечьей шерсти, но они наполовину из ваты. И до первой стирки. А потом хоть выбрасывай.

Так это или не так, знают только «пострадавшие». Но мне лично показалось, что он хитрил: чтоб не расходилась публика, чтоб больше фотографировались.

Прямо с автобуса он потащил всех первым делом фотографироваться. На фоне Эльбруса, на фоне гостиницы, на фоне горного хребта с отарами туч и наконец на фоне Водораздельного хребта, возвышавшегося над долиной Чегет. Сначала групповые снимки, потом индивидуальные, кто как хочет и сколько хочет. И чуть ли не обязательно. Если кто‑то не хотел фотографироваться, выходил из толпы, экскурсовод и фотограф обижались, отпускали колкие реплики: «Рубль пожалел», «Жену боится». Люди смущенно пожимали плечами, старались не ввязываться в спор — они же поехали за хорошими впечатлениями.