Виктор Ротов - Ближе к истине

«Итак, любовь к людям и любовь к делу составляют основу успеха. Но, очевидно, и любовь к людям, и любовь

к делу сами по себе, без ясной цели и твердых убеждений — пустой звук».

Все это только тогда приобретает смысл и полнокровное содержание, когда ясна цель и ты убежден, что она благородна.

У Павла Трифоновича ясная цель — он живет ради людей.

В книге Виктора Ротова герои заняты не только производственными делами и вопросами, связанными с научно — техническим прогрессом в сельском хозяйстве. Они решают и главную проолему нашего времени — проблему воспитания нового человека. Каким должен быть этот новый человек, как он должен относиться к своим обязанностям, к труду, учебе, товарищам, каковы его идейные убеждения, нравственные и этические устои — вот что прежде всего интересует автора. Именно поэтому «Любимое поле» имеет большое познавательное и воспитательное значение.

А. РОЗИН.

Июнь 1081 г.

Попасть на экскурсию к подножию Эльбруса даже из Кисловодска не так просто. Походишь, пока достанешь билет. Уже который раз я езжу отдыхать в Кисловодск, а попасть на экскурсию к Эльбрусу не могу. Почему столько желающих? Говорят, там красиво и впечатляет. Это понятно.

Билеты продают возле Нарзанной галереи специальные агенты — распространители.

Молодящаяся блондинка сидела за переносным столиком и зыкрикивала в мегафон: «Замок любви и коварства», «Гора — кольцо», «Домбай», «Теберда»… «Осталось всего несколько билетов!»

— А мне к подножию Эльбруса, — подошел я к ней с «изящной» шуткой, зная, что к Эльбрусу не пробиться.

Она взглядом отдала должное моему юмору, и, кивнув

на ряды цифр в тетради, лежащей перед ней, сказала: «Нет. Все продано».

Мне послышалась неуверенность в ее голосе. И я с некоторой надеждой задержался возле ее столика. Стал сбоку, чтоб не мешать людям покупать билеты, понаблюдал, как она, продав билет, зачеркивала цифры — места в автобусе, и стал искать глазами незачеркнутые напротив слова «Эльбрус». Увидел незачеркнугое число 18. Обрадовался. Но она быстро погасила мою радость:

— Это я просто забыла зачеркнуть. — И зачеркнула число 18.

Я пробежал взглядом еще раз по цифрам напротив слова «Эльбрус» и увидел незачеркнугым 31–е место.

— А вот это уже наверняка мое!..

Женщина взглянула на меня укоризненно, покачала головой, мол, ну и настырный. И вдруг не рассердилась. Взглянула еще раз, уже более внимательно, окинула мельком очередь. Один мужчина с усами, что ближе всех, скосил глаза вниз и показал ей зажатую в руке десятку.

Она как бы спохватилась.

— Ах, да! Это место действительно не продано. Бланков билетов не хватило. Если хотите, платите семь рублей и завтра в шесть тридцать за Нарзанными ваннами.

Я отдал ей семь рублей, она вместо билета записала мою фамилию под числом 31, оторвала от тетрадного листа клочок и написала на нем: «05.09 — 6.30, № 31, «Эльбрус». И заверила: «Приходите, не бойтесь, вас никто не сгонит».

Довольный, я бродил по парку и думал о том, что наконец — го побываю вблизи двуглавого великана, о котором даже Геродот писал: «Когда скифы шли в Азию, Кавказская гора была у них с правой руки». Это же впечатление на всю жизнь!

Был тихий солнечный день, на душе у меня хорошо, и все радовало в парке: и могучие разлапистые ели, и цветы, и свежий как никогда, целительный воздух, и шум речки Ольхонки, который внимали, наверно, Лермонтов и Пушкин. Все хорошо. Только вот вкралось в душу неясное смущение от этих ее слов: «не бойтесь, вас никто не сгонит».

Почему меня должен кто‑то сгонять? Неужели она так и не выпишет мне билет и я поеду «зайцем»?

Я вытащил из нагрудного кармана пиджака записку и перепрятал ее в бумажник, подальше, чтоб не потерять. А то совсем нечего будет предъявить.

— …А мне выписали билет, — услышал я голос сзади. Обернулся и увидел того усатого мужчину. В руках у него действительно был билет, на нем значилось 18–е место. — Десятку сунул без сдачи, и билет в кармане. — Он улыбнулся снисходительно и пошел к своим дамам.

Остаток дня я прожил с таким чувством, будто меня надули. Мелочь, а неприятная.

На следующий день рано утром к шести я был за Нарзанными ваннами, откуда отправляются все экскурсии. В шесть пятнадцать пришел автобус, в шесть двадцать пришла она. Я старался попасть ей на глаза, надеясь все‑таки, что она выпишет мне билет. Но она в упор не замечала меня.

Объявили посадку, я зашел в автобус и стал искать 31 место. И нашел аж в последнем, заднем ряду.