Виктор Ротов - Ближе к истине

Сестры, оглядываясь на них в заднее стекло, хихикали.

За окном вдоль дороги тянется какое‑то село. Усадьбы выдержаны в кавказском стиле: жилой дом, а вокруг него вместо забора — длинные низкие постройки типа сараев. Задними стенками на лицу. Обязательно гараж и внутренний дворик, где, наверное, вечерами на свежем воздухе собирается семья. Ажурные железные ворота, нижняя часть из сплошного листового железа покрашена в небесный цвет.

На выезде из селения слева раскинулось просторное кладбище, уставленное каменными надгробиями, увенчанными полумесяцем — знак захоронения усопших мусульманской веры.

Экскурсовод рассказал, что здешние люди хранят красивые старые обычаи.

Например, дети мужского пола в возрасте двух лет выбирают себе профессию. Как только мальчик начинает ходить, перед ним кладут несколько вещей, символизирующих профессию: кнут, молоток или игрушечную машину. К чему малыш подойдет, возьмет в руки, то и определим его будущую профессию. Кнут — значит пастухом будет. Молоток — мастеровым. Машину — механизатором…

Мнох’о интересного рассказал и показал нам экскурсовод. Говорил он почти не умолкая и изрядно надоел. К тому же его металлический голос, преобразованный громкоговорителем, резал слух и отдавался болью в голове.

А дорога становилась все романтичнее. Все чаще попадались густые рощи облепихи с веточками, густо усеянными золотистыми ягодами.

Женщины впереди меня заволновались: облепиха! Вот бы остановиться, нарвать!

— Да! — закричал неугомонный супруг. — Чего она пропадает зря? Давайте остановимся!..

— Не пропадет, — успокоил сразу всех экскурсовод. — Это территория лесхоза. А у него план по сбору облепихи.

— А чего они ждуг, не собирают?

— Надо, чтоб ее морозцем прихватило.

— Ну хоть минут на пять остановите!

— Нельзя. Категорически запрещается. Место, кроме всего прочего, объявлено государственным заповедником, а рощи облепихи — заказником…

Скоро город Тырныауз. Такое вот труднопроизносимое название. Он возник здесь, в горах, благодаря строительству горнообогатительного комбината. Комбинат построили еще до войны, после того как в этих местах были обнаружены залежи руды с высоким содержанием молибдена. Первым, говорят, обнаружил необычный камень пастух. Он нашел его на берегу Баксана, когда пригнал овец на водопой. Отнес камень в сельсовет, там сунули его в стол и забыли.

Через некоторое время приехала группа студентов — геологов на практику. Среди них была веселая большеглазая девушка Вера Флерова. Она тоже нашла необычный камень и высказала предположение, что это молибден. Послали на анализ в Москву. Пока камень путешествовал по лабораториям Москвы, Вера Флерова погибла, сорвавшись с высокой скалы, где студенты вели разведку полезных ископаемых. Через несколько дней после ее смерти пришел из Москвы результат анализа: ее предположения подтвердились. Вскоре в этих местах развернулось строительство обогатительного комбината и города.

Молибден имеет огромное оборонное значение. Он

подмешивается в сталь, и она приобретает необычайную прочность. Именно благодаря молибдену в годы войны наша сталь на танках Т-34 успешно спорила с крупповской. Так что в какой‑то степени победой над фашизмом мы обязаны веселой большеглазой девушке Вере Флеровой.

Мы слушали о девушке Вере, затаив дыхание. Даже супруг с квадратными глазами помалкивал. Ерзал только на месте, поглядывая на густые рощи облепихи за окном.

Ущелье становилось все тесней, горы все выше. Скалы нависали с заоблачных высот. На чем только держатся? Действительно, стоит «вздохнуть» Эльбрусу, и мы будем погребены под камнями. Высоко вознеслись вершины и оттуда гордо взирают на мир.

Проезжаем городок ученых — филиал астрофизического института. Здесь, в глубокой штольне, вырубленной в скалах, проводятся исследования по обнаружению массы покоя нейтрино. Говорят, именно здесь, в этой штольне, впервые в мире удалось зарегистрировать мельчайшую частицу мироздания.

Въехали в селение Байдаево, в котором живут одни однофамильцы Байдаевы. В селе недавно умер в возрасте 113 лет старейший проводник. Он совершил 209 восхождений на Эльбрус. Никогда не пил вина, не курил. И жил бы до сих пор, совершая восхождения, но…

Последние годы его осаждали любопытные туристы. Живая легенда: человеку за 100, а он продолжает сопровождать экспедиции на Эльбрус. На радостях какой‑то «доброхот» угостил‑таки его вином. Старик захмелел, а пьяному, как известно, море по колено. Вышел раздетый на улицу, поднялся на гору, что близ поселка, там заснул между камней простыл, заболел и умер. Теперь ему поставили памятник на краю дороги.