Владимир Беляев - Я обвиняю!

Денис Лукашевич бледнеет. «Ведь на брюках, которые оставил Илларий, переодевшись дома 25 октября, могут быть следы крови», — думает старый униат. И приказывает своей Софии немедленно отнести эти брюки жене псаломщика Михаила Дуды, чтобы та их выстирала и спрятала у себя. «Предполагая, что в связи с арестом сыновей, — признаётся отец Денис позже, — и меня также могут арестовать, я лично передал своему псаломщику Михаилу Дуде на хранение охотничье ружьё и различные фотографии семьи и сыновей, с тем чтобы псаломщик сохранил всё это. Помимо того я уничтожил всю антисоветскую националистическую литературу, которая хранилась у меня дома…»

…Дело Иллария Лукашевича и его сообщников слушал Военный трибунал Прикарпатского военного округа 3 и 4 января 1951 года. На судебном заседании был зачитан акт, подписанный областным судебно-медицинским экспертом профессором, доктором наук Василием Цыпковским: «Смерть Ярослава Галана наступила от одиннадцати рубленых ран головы, сопровождающихся нарушением целостности костей черепа и повреждением правого большого полушария мозга и мозжечка.

Повреждения головы сопровождались обильными наружными кровотечениями.

Десять из указанных ран, каждая в отдельности, являлись смертельными, и лишь одна рана в области левого теменного бугра захватывала только мягкие ткани…

Удары убийц были нанесены Галану сзади…

…Смерть насильственная — убийство…»

И, несмотря на всю очевидность состава преступления, весь ужасающий смысл которого раскрывается даже в одном этом лаконичном документе, трибуналу предстояло в течение двух дней, соблюдая строгое советское законодательство, вновь и вновь выяснять дополнительные подробности и подтверждать мате-, риалы следствия.

Обвиняемые полностью признали свою вину. Так, в частности, на суде подсудимый Илларий Лукашевич показал: «Да, я считаю себя убийцей Ярослава Галана. Во время бесед со мною бандиты говорили, что Галана нужно убить потому, что он в прессе выступает против греко-католической церкви, на Нюрнбергском процессе требовал выдачи Степана Бандеры и суда над ним, что вообще оуновское подполье имеет давние враждебные счёты с Галаном. По существу, подготовкой убийства занимались и мои братья Александр и Миром. Они были согласны с этим решением оуновского подполья… 4 октября 1949 года задание убить Галана мне давал вместе с Щепанским бандит Евген, являвшийся более старшим руководителем, чем Щепанский…

Отец мой также является националистом, — признался далее Илларий Лукашевич. — Зимой 1947 года в его доме собирались Щепанский, Семко, Орест. Всего в доме отца было три их сходки. Всех их отец знал лично. О своих оуновских делах мы говорили при отце не скрываясь, так как он был посвящён в них…

Идя на убийство Галана, я взял гранату и пистолет для того, чтобы в случае преследования бросить гранату в преследующих, иметь возможность убить их и скрыться…»

Подобные признания сделали суду и два других брата Иллария. В частности, Александр Лукашевич заявил суду Военного трибунала: «…ещё летом 1948 года через моего брата Мирона Щепанский дал мне задание собрать сведения о Гаврииле Костельнике и других интересующих подполье лицах. Я должен был узнать их адреса, образ жизни, кто когда работает, когда бывает дома, где ездит и т. п. Я собрал, какие мог, сведения и в письменном виде передал их через брата Иллария в августе 1948 года Щепан-скому».

Свидетельствует подсудимый Мирон Лукашевич: «…мы все, три брата, являемся участниками убийства писателя Ярослава Галана и причастны к убийству священника Гавриила Костельника. Мы все трое, по существу, участники подготовки этих террористических актов…»

На суде с полной ясностью было также раскрыто лицо и разоблачена подлинная социальная сущность тех, кто выпускал на тропу убийств молодых бандеровцев, кто вселял в них надежду на новую истребительную войну, кто, грубо попирая заповедь «не убий», являлся соучастником убийств и прикрывал их своей чёрной сутаной священнослужителя. «Будучи сам, как священник греко-католической церкви, националистически настроен, я в таком же духе воспитывал и своих сыновей… Их националистические убеждения и враждебное отношение к Советской власти в известной степени являются результатом моего влияния на них».

Сделав такое откровенное признание, Денис Лукашевич подробно рассказал суду, откуда ведёт начало его враждебное отношение к Советской власти и ко всему тому новому, что принесла она на земли Западной Украины.