Владимир Беляев - Я обвиняю!

Образ многих итальянских матерей, и поныне носящих траур по своим близким, стоит у меня перед глазами. Ради них мы и старались восстановить более полную картину гибели итальянского гарнизона во Львове.

Зная о том, что немало возможных очевидцев и свидетелей исчезновения итальянского гарнизона во Львове находится сейчас в Польше, я обратился к своим коллегам, польским журналистам и литераторам, с просьбой помочь мне разыскать этих свидетелей. И вскоре пошёл поток писем от наших польских друзей, от людей различных профессий и возрастов.

Писатель Мечислав Френкель, автор вышедшей в Польше интересной книги «То есть мордерство», повествующей о судьбе мирного населения Львова в годы гитлеровской оккупации, прислал мне из города Забже письмо, в котором сказано: «Знавал я во Львове одного итальянского солдата. Познакомились мы с ним в Стрийском парке. С чисто итальянской грацией носил он на голове какую-то шапочку, с которой в качестве украшения свисал шнурок с кисточкой на конце. Помню иронические улыбки, вызываемые этой шапочкой у проходивших мимо нас представителей «херренфолька» 1. Всем своим видом являл он резкий контраст вымуштрованным «товарищам по оружию» — гитлеровцам. Ходил распоясанным, летними вечерами кутался в широкий плащ, будто вечно зяб. Ненавидел гитлеровцев… Местом его постоя была итальянская комендатура в небольшом дворце Шептицких по Зелёной улице. Мы с ним сговаривались и несколько раз встречались неподалёку от этих казарм под итальянской трёхцветкой.

Однажды летом 1943 года, выйдя из дому в условленный час навстречу итальянцу, я дошёл до самого дворца и увидел: флага не было и в помине, курдонер с невыполотым палисадником напоминал дворик покинутой усадьбы, ограда лежала поваленной… «Сданы в утиль!» — шепнул мне какой-то прохожий, должно быть из живущих по соседству, и исчез. Вот всё, что я знаю о них. Мой знакомый был родом из Кремоны, страстно любил стихи Леопарди и ненавидел гитлеровцев и войну».

Инженер Владислав Солек из Вроцлава написал: «…прекрасно помню дом, находившийся на Зелёной, и бывший дворец графа Вельского по улице Коперника, 15, несколько отступающий вглубь от линии домов; перед фасадом его тянулась высокая каменная ограда с воротами кованого железа. Итальянцы, заключённые в этих домах, сперва ещё пользовались относительной свободой. Нередко наблюдал я сценки «натурального обмена»: итальянские солдаты отдавали вещевые мешки, сумки и прочее добро за продукты питания. Но ярче всего запечатлелась в моей памяти сцена, разыгравшаяся на Жовковской улице. Точной даты не помню, помню только, что происходило это в 1943 году и что стояла прекрасная погода. Идя по Жовковской улице мимо фабрики Бачевского, направляясь в сторону города, я заметил издали приближающуюся навстречу воинскую часть. Решил сперва, что это немцы. Трамвайное движение было приостановлено, надо было идти пешком. Когда я находился подле мельницы Тома, расстояние между мной и марширующей колонной было уже невелико, и я разглядел, что это не немцы, а итальянские солдаты и офицеры. Направлялись они в сторону Жовковской заставы. В первых рядах шли высшие офицеры с золотыми знаками различия па головных уборах и на плечах. В самом первом ряду я определённо различил двух офицеров в мундирах адмиралов военно-морского флота.

Итальянцы были очень печальны, глаза их выражали страдание. Однако держались они прямо и шли размеренным шагом, неся в руках чемоданчики или скатки. Колонну окружали вооружённые автоматами эсэсовцы. Тротуары по обеим сторонам улицы были почти пусты. Но из ворот домов выбегали женщины и мужчины, бросали итальянцам хлеб. Если итальянцу удавалось поймать хлеб на лету, гитлеровцы не били его. Но порой хлеб падал на мостовую, и подымать его бросалось по нескольку человек. Тогда гитлеровцы избивали этих несчастных и не только не позволяли им поднять хлеб, но приказывали оставлять на месте их собственные пожитки. Итальянцы, видимо, были очень голодны…

Не знаю, что происходило дальше, — в тех условиях наблюдать было трудно. Думаю, что гитлеровцы отвели итальянцев на железнодорожную платформу, которая находилась у моста на Знесенье, и там погрузили в вагоны…»

Рассказ инженера Солека совпадает со многими устными свидетельствами львовян о том, что часть итальянского гарнизона эсэсовцы провели средь бела дня по тогдашней Жовковской улице (теперь улица Богдана Хмельницкого) в направлении к городу Рава-Русская, где находился лагерь смерти для советских, французских военнопленных и итальянских солдат. Каковы были условия жизни заключённых в этом лагере, можно прочесть в сообщении Чрезвычайной следственной комиссии. Что же касается двух итальянских адмиралов, которых, судя по его письму, видел Владислав Солек, то здесь он мог допустить ошибку и спутать пышную униформу сухопутных итальянских генералов или высших офицеров частей берсальеров с формой офицеров и адмиралов итальянского флота.