Евгений Додолев - Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль

Лимонов ненавидит ЛЮБОЕ государство. Он не смог жить в СССР, США и Франции, ему тесно в рамках государства, так как оно имеет наглость не признавать его «величия». Американцы и французы не пали ниц и не отдали денег и женщин самопровозглашенному гению.

Лимонов прекрасно осознает, что за него никогда не проголосует достаточное количество людей, чтобы избраться в Думу. Да и такой задачи у него нет. Важно устроить бурление, поднять муть и в этой водичке продолжать удовлетворять свои самые низменные инстинкты.

Вождю нужны поклонники, обожатели — процесс их поиска гораздо важнее любых политических задач.

Чем страшен Лимонов? Для взрослого человека ничем. Смешон. Стареющий сатир в поисках любви.

А вот для молодых, которые за словесной шелухой не видят сути, — опасен. Ему нравится бросать молодых в тюрьмы — ведь это «школа ненависти», озлобленные на власть, а не на Лимонова, они становятся верной гвардией мелкого беса. Посмотрите, ведь вокруг Лимонова крайне мало людей его возраста, очень. Ведь совращать легче молодых.

Человек-ложь. Сплошная ложь. Стыдится даже собственной фамилии — живет под псевдонимом, да и тот придумал не сам.

Пена политического процесса.

Водораздел понятен.

Критика власти необходима. Всегда. Но если она направлена на улучшение работы демократических институтов, то она во благо, а если нас зовут к бунту, топору, крови, если СМЕРТЬ — Да, то это во зло.

Разве мало бедствий выпало нашему народу, мало крови пролилось?

Жаль, что иммунитет так и не выработался.

Не сразу распознаем ЧУЖИХ, питающихся кровью народа».

Славное отличие Могутина от Лимонова — макабр. И самоирония, коей Эдуард похвастаться не может. «Какой-нибудь тупица, читающий за завтраком газету, жаждет рассказов о несчастьях и смерти. Эти чужие смерти человеку нужны для достижения, так сказать, эффекта контраста: ему начинает казаться, что если и должен кто-то умереть, то только не он», — заметил еще Эрих Фромм (E.Fromm «To have or to be»). И вообще, за какие грехи мы обязаны ежедневно заново узнавать, что существуем в опасном, несовершенном, безвкусном и бездарном мире, лишенном будущего? Лично у меня, как части населения страны не упитанных баранов, как Новая Зеландия, а страны дурацких Советов и горестных дум, его еще меньше, чем у жителя какого-нибудь цивилизованного государства. Но ведь все это ясно и так, зачем же заставлять меня ежедневно смаковать этот прискорбный факт?

В благословенные застойные годы средства массовой информации информировали нас, что закрома Родины полны, урожай собран, передовики производства награждены. Никто в это не верил, но программа «Время» оставляла ощущение благости и до сих пор вспоминается с ностальгией. Разумному человеку не надо было читать Солженицына, чтобы понять, в какой стране он живет, а неразумные его и не читали. На кухнях все рассказывали анекдоты, в почете были Михаил Жванецкий и другие писатели-юмористы, а телевидение радовало передачами «Вокруг смеха» и «Веселые ребята». С наступлением перестройки юмор стал стремительно улетучиваться. Исчезли политические анекдоты, профессиональные юмористы перестали смешить, а окружающая действительность вдруг стала восприниматься на редкость серьезно. Мы пережили высокий пафос взглядовских перестройщиков, невзоровских «600 секунд», массовый успех питерского политического рок-н-ролла (группы «Алиса», «Телевизор», «ДДТ») — словом, период общенационального тупого вдохновения. Пережили, увы, без всякой отстраненности, за что расплатились горечью пенсионерских разочарований и ремонтом Белого дома.

Но время шло, и вдохновение стало постепенно сменяться кликушеством, а массовым сознанием овладели апокалиптические настроения. Трагизм ежедневных телевизионных политинформаций, газетных публикаций и реальных событий в середине 90-х угнетает физическое и моральное состояние бравого россиянина. Однако плакать — это роскошь богатых, а бедным желательно смеяться. При благополучной жизни, может, и полезно было бы среднемассовому индивиду ежедневно ронять слезу на лист газеты (из соображений memento mori), но, похоже, лишь поставщики трагических новостей могут без ущерба для настроения позволить себе эту роскошь. Телеавторы, подбирая видеоматериалы про разорванных на куски детишек, не идут добровольцами в «горячую точку», а просто в очередной раз смакуют уже и так, увы, хорошо известные факты. Единственное, что может сделать глубоко задетый чужим горем человек, — это отреагировать на событие поступком. Если ты сочувствуешь жертвам землетрясения, иди и разгребай день и ночь руины. А если не можешь — не будь пошлым зевакой у места автокатастрофы.