Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

Джулиан надеялся сохранить Архитектора в команде. Он был нам просто необходим. Архитектор являлся центральной фигурой в нашей инфраструктуре. Ведь именно он модернизировал систему передачи данных в конце 2009 года. Раньше на сайте был лишь простой инструмент загрузки. Он создал разные платформы для сервера, почты и интерфейс Wiki, что не позволяло хакеру взломать сразу всю систему. В мире мало таких специалистов, как Архитектор, способных справиться с подобной задачей.

Так что я не понимал, почему Джулиан в своей небрежной манере недооценивал работу Архитектора. На встрече в чате Джулиан окончательно затравил его, представив остальным как моего подручного, на которого я оказывал плохое влияние.

Тогда Джулиану следовало бы осознавать, что запланированное слушание может обернуться не в его пользу. Хотя он сам организовал эту «экспертную комиссию», ему даже не пришло в голову, что в итоге могут быть высказаны мнения как против моего отстранения, так и против его особого положения в WikiLeaks.

Позже мое отстранение позволило Джулиану изображать меня разочаровавшимся сотрудником, критиковавшим проект из чувства мести. Разумеется, я был разочарован. Конечно, между нами давно назрел конфликт. Однако не возмущение по поводу временного увольнения было главной причиной моей критики. Впрочем, и другие тоже понимали, что WikiLeaks находится в опасном положении.

Мое отстранение заключалось еще и в том, что Джулиан отключил мне доступ ко многим системам и способам коммуникации. Раньше я мог даже читать его почту. Теоретически. На самом деле я никогда так не поступал.

Как и многие, я использовал свой почтовый клиент для сохранения контактов и в качестве ежедневника. Теперь я не мог посмотреть, с кем у меня назначена встреча на следующей неделе. В ближайшем будущем у меня было запланировано четыре или пять докладов на различных конференциях. Например, Томас Лейф, который вел Демократический форум в Гамбахе, пригласил меня на мероприятие «Мои данные принадлежат тебе». Я не успел вовремя отказаться и поставил его в неловкое положение. Мой стул на сцене стоял пустым.

Джулиан отключил мне не только почтовый сервер, но и все остальные. Теперь он стал единственным обладателем доступа к системе. Многие задачи, которые выполняли техники, требовали моей доработки. Так что это было довольно рискованно. Из-за того, что Джулиан отключил доступ к почтовому серверу, никто не мог работать дальше. А между тем нужно было подготовить публикацию материалов, касающихся Ирака. От почтового сервера зависело обеспечение домена, поэтому следовало срочно создать поддомены для документов по Ираку.

Уже была назначена встреча с представителями «Шпигель», «Гардиан» и «Нью-Йорк таймс», наших партнеров в прессе, для обсуждения публикации. Однако ее перенесли на месяц, на 23 октября 2010 года. «Это все из-за Даниэля», – ругался Джулиан.

Мы находились в странном подвешенном состоянии. С одной стороны, слушание по моему «делу» еще не состоялось и я был официально «отстранен», с другой стороны, мы постоянно общались в чате. Джулиан писал мне длинные жалобы. Казалось, теперь он был занят восстановлением того, что успел разрушить. Все это напоминало ситуацию, когда бывшая ежедневно названивает тебе, оставляя на автоответчике бредовые сообщения, что больше не хочет тебя знать. Я чувствовал себя таким же спятившим и только огрызался в ответ.

Джулиан предложил техникам снова начать работу при условии, что они ни за что не отдадут мне пароль. Они не согласились, поскольку были против моего отстранения. Архитектор был на моей стороне. Молодой Техник воздержался. Он страдал от бездействия и мечтал работать, как раньше.

Джулиан уступил, он решил создать «экспертную комиссию». Еще несколько дней мы ждали, когда он представит нам трибунал. Кто такие эти эксперты, было неизвестно, он сказал лишь, что комиссия нужна для пересмотра дела – «чтобы все было прозрачным и строилось на доверии», так он это называл.

Позднее Биргитта дала интервью журналисту из «Дейли бист». Эта статья снова вызвала переполох. В ней, среди прочего, говорилось, что у Джулиана «шовинистское отношение» к женщинам. И что Биргитта советовала ему на время отойти в сторону. Джулиан был в бешенстве. Он чувствовал себя преданным.