К чему все это ведет? Во-первых, одномоментный переход с низких западных ставок на высокие российские мало какая компания может выдержать безболезненно. Вслед за резким повышением учетной ставки ЦБ с 5,5 до 7% в марте, а затем до 7,5% в апреле стоимость долга для реального сектора выросла и в госбанках. Например, у Сбербанка ставки подскочили на 1–1,5 п. п. И это только начало — период роста ставок лишь стартовал. «Наша стоимость фондирования выросла чуть меньше чем на один процент, — рассказывает Евгений Аксенов. — Но реально она будет выше: все обязательства не переоцениваются в один момент. Часть ресурсов, которые были привлечены до повышения ставок, пока еще не переоформлена. Поэтому и получается рост менее чем на один процент для банка при росте ставок на рынке на полтора-два процента».
Во-вторых, появление на внутреннем долговом рынке корпоративных тяжеловесов резко ухудшило возможности средних и малых предприятий. «На ограниченное количество денег сейчас претендует большее количество игроков, — говорит Евгений Аксенов. — К тому же крупные компании сократили свои инвестиционные программы, по которым деньги должны были оказаться в малых и средних предприятиях».
Одновременно растет корпоративная просрочка. Статистика ЦБ, правда, демонстрирует ее снижение: с 4,6% в начале прошлого года до 4,3% в мае, но этим данным далеко до репрезентативности. С одной стороны, при растущем кредитном портфеле неработающие кредиты всегда перекрываются свежевыданными. С другой — просрочку в отчетности корпоративного банка в принципе трудно разглядеть. «В кризисной ситуации корпоративная просрочка не является надежным индикатором динамики качества портфеля, — объясняет Михаил Матовников. — Все-таки розничными просрочками куда сложнее манипулировать. А вот что касается долгов предприятий, то первая реакция на их проблемы у банка — не банкротить заемщика, а договориться о реструктуризации. В этой ситуации российские банки если и показывают ухудшение корпоративного портфеля, то с определенным лагом». Так что смотреть на просрочку не очень интересно. Куда показательнее, по словам Михаила Матовникова, объемы создаваемых резервов. На фоне роста портфеля какая-то часть резервов относится, конечно, к новым кредитам, но резервы под свежевыданные кредиты все-таки существенно ниже, чем под проблемные. «Так что большая часть сформированных в этом году резервов — это, конечно, не обязательно дефолты, но явное свидетельство того, что банки видят, как портится финансовая отчетность их должников, и отражают это в своих показателях резервирования», — резюмирует аналитик.
Деньги сгорели в «Огнях»
Не лучше ситуация и с пассивной базой российских банков. Во-первых, стагнирует приток средств в них частных вкладчиков и корпоративных клиентов. В первую очередь речь идет именно о физических лицах. Прирост их средств на счетах банков тормозит весьма существенно: с 21% в декабре прошлого года до 12,4% в мае. «Крупнейшие вкладчики совершенно нерационально опасаются иметь дело с банками, — считает Михаил Матовников. — Это заметно, например, по оттоку вкладов в валюте: как правило, они принадлежат крупным клиентам. Этот отток был заметен еще в декабре 2013 года, но заметно усилился в марте 2014-го, продолжившись, хотя и намного в меньшей степени, в апреле и мае. Значительная часть этих средств — около 12 миллиардов долларов за первый квартал — ушла в наличную валюту». Правда, по мере стабилизации ситуации, прежде всего уменьшения опасений по поводу санкций и ограничений на валютные операции, эти деньги, скорее всего, вернутся в банковскую систему. Однако риски теперь переместились в сегмент массового вкладчика, несущего в банки не более 700 тыс. рублей. Катализатором стала история с отзывом лицензии у столичного банка «Огни Москвы». Затеянная в декабре чистка банковского сектора регулятором уже превратилась в рутинную процедуру, но когда пришло время делать выплаты из фонда АСВ, обнаружилось, что руководство банка не отразило в отчетности поступления на депозиты многих вкладчиков. «Раньше было как: берешь 700 тысяч рублей, отдаешь их рискованному банку и знаешь, что тебе они все равно вернутся, — рассуждает Михаил Матовников. — А теперь ты можешь принести деньги, а тебя забудут отразить в отчетности. С такими рисками мы еще не сталкивались, так что это серьезный вызов для системы. Если таким вкладчикам не выплатят деньги, это будет большим уроком для тех, кто играл в высокие ставки, полагаясь, что его риски будут оплачены другими вкладчиками за счет гарантии АСВ».
Читать дальше
