Алексей Сахнин - Болотная революция

Впрочем, это воспроизводство социального опыта не было механическим. Активистские сообщества эволюционировали вместе со страной, хотя и сохраняли в своем ядре «перестроечные модели» [2] Подробнее об этом см. Шубин А. В., Сахнин А. В. Исторический опыт Перестройки и российское гражданское общество // Аналитический отчет по исследовательскому гранту.

Когда на смену острому социально-политическому кризису (вернее, череде кризисов) 1987–1993 гг. пришла чуть более спокойная (хотя все-таки очень динамичная) эпоха, гражданские движения стали испытывать постепенный спад численности. Начиная с 1994 г., этот процесс был виден невооруженным взглядом и лишь нарастал до конца десятилетия.

Самым значительным трендом этого периода стал массовый выход из сферы негосударственной и некоммерческой активности тех, кто ходил на уличные акции, участвовал в профсоюзных, правозащитных, экологических инициативах периода Перестройки. Некоторые впоследствии вернулись. Оставшиеся в «третьем секторе» [3] В литературе третьим сектором называют гражданское общество. Т. е. зону некоммерческой и негосударственной гражданской активности. кадры профессионализировались, превратились в команды профессиональных экологов, правозащитников, журналистов и т. д.

Среди сегодняшних активистов немало тех, в чьей судьбе отразился этот спад середины 1990-х. Можно описать несколько типичных ситуаций, в которых происходила трансформация активистских фреймов [4] Американский социолог Ирвинг Гофман выдвинул теорию фреймов, ограниченное использование которой в данном исследовании нам кажется оправданным. По Гофману фреймы — это совокупность привычных практик, латентных смыслов действий и взаимодействий в определенной ситуации, которые воспринимаются как должное участниками взаимодействия. См. Гофман И. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. М., 2004. в обывательские или профессиональные, политические и т. п.

1. «Все цели достигнуты, все задачи решены»

Многие активисты той эпохи воспринимали Перестройку как демократическую революцию. Особенно это касается тех, кто участвовал в оппозиционном коммунистическому режиму политизированном протесте. Для них общим местом стало представление о том, что целью общественного движения является свержение этого режима. Последующая эволюция виделась многим как развертывание некоего демократического процесса, не встречающего на своем пути никаких серьезных преград. Постоянное участие в общественной жизни не рассматривалось как самодовлеющая ценность. Следовательно, после падения власти КПСС стимулов для постоянного активистского участия у таких людей не осталось. Вот типичное высказывание в одном из интервью:

«В 91 — м году казалось, что все задачи решены, бодаться и бороться, чтобы куда-то прорваться, усилий я не предпринимал… И долго достаточно не занимался общественной деятельностью, поскольку это не было востребовано никаким образом».

2. «Появилось много новых возможностей»

Вторым фактором стало то, что многие активисты столкнулись с необходимостью искать источники дохода в резко изменившихся условиях. Советская система, обеспечивавшая людям огромный объем досуга и гарантированный заработок, сменилась «шоковой терапией», которая вынудила многих отказаться от любой активистской деятельности в пользу поиска хлеба насущного. Впрочем, немало было и тех, перед кем открылись карьерные или бизнес-перспективы, что также отвлекало от общественной деятельности.

«Появилось много новых возможностей. Бросился, как все, деньги зарабатывать. Не до митингов стало…»

Пожалуй, модель «возвращения» от активистского к обывательскому фрейму [5] См. об этом Клеман К., Демидов А., Мирясова О. От обывателей к активистам. М., 2012. С. 32. стала наиболее массовой.

3. Профессионализация активизма

Особняком стоит процесс профессионализации активизма. Когда волна массового участия схлынула, а административное давление во многих отношениях стало гораздо слабее, целый ряд активистов и инициатив стали превращаться в профессионалов, действующих в рамках принципиально иной логики, нежели общественные активисты. В наибольшей степени этот процесс затронул неполитизированные секторы гражданского общества. Проиллюстрировать его можно на примере истории экологического движения. Социально-экологический союз эволюционировал из гражданской инициативы в организацию, существующую на гранты и выполняющую определенную информационную и экспертную работу в области природозащиты, профессионально организующую общественное лоббирование.