Дэвид Шефф - GAME OVER Как Nintendo завоевала мир

Кевин Максвелл помогал отцу управлять его империей, которая, как считалось, была десятым по величине медиаконцерном в мире. В дополнение к газетам общим тиражом в десятки миллионов, он курировал деятельность компаний вроде Marquis, Thomas Cook Travel, языковых школ Berlitz и MTV Europe. Он также контролировал все электронные компании Maxwell: интерактивные сети и компанию — разработчика программного обеспечения Mirrorsoft. Это делало его боссом Джима Макконочи.

Кевин, выпускник Бейллиол-колледжа в Оксфорде, серьезный и угрюмый трудоголик, провел всю жизнь, работая в семейных компаниях. Его брат Иэн был ранее изгнан из семейного бизнеса, так как предпочел встрече отца в аэропорту свидание с подружкой в Париже. Такой выбор никогда бы не сделал Кевин Максвелл.

Как и его отец, Кевин установил одностороннюю связь с руководством компании, иногда вмешиваясь в дела по своей воле. Так же, подобно отцу, он легко выходил из себя и был склонен к истерикам, принимая скоропалительные решения вместо тщательного обдумывания.

С самого начала Кевин Максвелл следил за переговорами по Tetris , советуясь с Джимом Макконочи. Когда переговоры оказались на грани срыва и Макконочи решил лично отправиться в Москву, в действие вступил Максвелл. По его словам, ему все равно нужно было поехать в Москву и он мог легко уладить все проблемы с русскими.

Роберт Стайн, разочарованный тем, что не смог решить вопрос с правами на Tetris для игровых автоматов и переносных систем, сильно переживал из-за уже шедших продаж игровых автоматов в США и Японии; под нажимом Хэнка Роджерса он понял, что должен также отправиться в Москву. Не зная о планах друг друга, трое мужчин прилетели в СССР в одно и то же время.

Хэнк Роджерс сразу понравился Алексею Пажитнову. Из всех, с кем он имел дело, от Стайна до бюрократов из «Элорга», Роджерс был единственным, кто искренне любил Tetris . Он понимал в компьютерах, он говорил на языке игр и понимал чистую красоту дизайна Tetris .

И «Элорг», и Академия наук надеялись на установление отношений на Западе с кем-нибудь, кроме Роберта Стайна. Конечно, они хотели получить максимальное вознаграждение, поэтому с появлением Роджерса в Москве и его контактом (через шахматистов и компьютерных специалистов) с Пажитновым у русских появились второй претендент и механизм влияния на Стайна.

Со своей стороны, Роджерс был удивлен наивностью представителей СССР в вопросах лицензирования. «С кем бы они ни имели деловых отношений, у них было слабое представление о реальном положении вещей», — впоследствии рассказывал он. Им был незнаком профессиональный жаргон, поэтому им могло быть тяжело общаться с Роджерсом.

В ходе первой встречи в «Элорге» ему предложили кофе, и он согласился. В прохладной необставленной комнате раздавалось гулкое эхо. Роджерс говорил больше всех вместе взятых. В начале встречи он, словно лектор, рассказал русским о видеоигровом бизнесе.

По завершении встречи у Пажитнова и Роджерса завязался разговор, вылившийся в совместный ужин в ресторане. После него Пажитнов пригласил Роджерса к себе домой, чтобы показать другие программы, над которыми он работал. Вечер прошел в откровенных разговорах и в хорошем настроении. Пажитнов, подозрительно относившийся ко всем людям с Запада, пытавшимся причаститься к Tetris , пришел к выводу, что «самым главным в Хэнке было то, что он не просил никаких гарантий. Он ничего не предлагал мне и ничего не просил взамен».

На следующий день в «Элорге» Роджерс представил предложение о покупке прав на Tetris для портативных систем. В течение нескольких последующих дней соглашение было доработано и подписано 21 февраля.

Восхищенный этим, Роджерс пообещал немедленно выписать авансовый чек. Он также уверил русских, что роялти будут существенными; портативный Tetris принесет значительное количество денег. Будучи в приподнятом настроении, он отметил, что с собой взял экземпляр Tetris для домашней видеоигровой системы, которая продавалась в Японии. Он достал из портфеля картридж для Famicom в яркой упаковке и с гордостью передал его русским; те непонимающе заерзали на стульях, Николай Беликов спросил: «Что это за игра?»

Роджерс объяснил, что это была его версия Tetris для Famicom, видеоигровой системы, выпущенной Nintendo в Японии. Русские ничего не слышали о Nintendo.

Роджерс напомнил собравшимся, что они сами одобрили эту версию ранее.