Яцек Дукай: Межизмерное путешествие, или из библиотеки в кино и обратно. Вокруг «Интерстеллар» Кристофера Нолана

Не будучи в состоянии снимать, в силу описанных выше причин, полнокровную научную фантастику, кинематографисты разбрасывают по своим произведениям эти крошки-приманки, словно сигналы членов тайного братства. От лица Метью Макконахью прозвучал лучший НФ-монолог этого года — и услышали мы его не в «Интерстелларе», но в криминальном сериале НВО «Настоящий детектив» («True Detective»); было это изложение теории мультиверсума, многомерных бранов и т. д. (Сериал вполне снесет инфодампы, на которые нет времени в кинофильмах). В другой серии герой, опять таки, рассказывает о религии как меметическом вирусе.

Мало кто нынче пишет и читает «жесткую НФ», но каким-то таинственным образом она переносится между сознаниями, словно оный вирус. И если б сделать статистический анализ, сколько среди топовых режиссеров старых фэнов НФ — не фэнов комиксов или фэнтези, но «хард-НФ» — я готов поспорить, что в результате мы увидали бы непропорционально высокий их процент.

Откуда такая зависимость? Здесь мы уже вступаем в темное подземелье культуры, в метафизику придумывания. Притягательность сотворения во все большей степени полагается на силу чистой иммерсии в придуманное, во весь его мир (реальность). А есть два жанра, которые созидают разумы инженеров иммерсии: исторические произведения (где, все же, мир предустановлен наперед) и произведения фантастические (где мир нужно складывать самому — и чем «тверже» НФ, тем это вернее). Одна и та же притягательная тотальность сотворения отвечает за успех сериала «Безумцы» («Mad Men») и комиксовых блокбастеров из конюшни «Марвел».

Такова моя любимая теория заговора: это не евреи, а фэны НФ правят Голливудом.