Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

При переводе этого термина и его производных решено было сохранить слова «герилья» и «бойцы герильи» (guerillas), не заменяя их на привычные нам «партизанская война» и «партизаны». Во-первых, русское слово «партизан» предполагает, как правило, положительные коннотации, чего совсем нет у автора; во-вторых, чуть ниже Люттвак аккуратно называет наших соотечественников «советскими партизанами» (Soviet partisans), делая для них единственное исключение; в-третьих, термин guerillas включает в себя не только борцов с иностранными оккупантами, но и повстанцев против собственного правительства — а это значение у нас не прижилось. — Прим. переводчика.

Книга Уолтера Лакёра «Герилья» (Laqueur, Walter, Guerrilla, 1976) остается, возможно, самым полезным пособием. Классическая анатомия революционной войны излагается в труде: Trinquier, Roger. La guerre modeme («Современная война»), 1961.

Греческий фронт сопротивления ЭАМ, руководимый коммунистами, насчитывал около 1,8 миллиона человек из 7,5 миллиона населения Греции в целом, в том числе примерно 50 тысяч человек в боевых подразделениях фронта — ЭЛАС. В 1943 году Германии приходилось держать в Греции восемь дивизий, что было очень большой помощью Советскому Союзу, несшему на себе основное бремя войны против нацизма. С 1942-го по 1944 год немцам пришлось удвоить численность оккупационных войск в Греции. — Прим. редактора.

Laqueur, Walter. Guerrilla. P. 202–238. Подробную оценку эффективности французского Сопротивления при исполнении особой задачи чрезвычайной срочности в благоприятных условиях, сложившихся после операции «Оверлорд» в июне 1944 года, см.: hastings, max. Das Reich («Рейх»), 1981.

Содержательный рассказ участника событий см.: Korbonski, Stefan. Fighting Warsaw («Битва за Варшаву»), 1968.

В Югославии обычное противоречие между защитой своих общин и идеологическим сопротивлением было особенно острым: сербские националисты, четники, почти лишились возможности действовать из-за карательных мер немцев и в конце концов вынуждены были в той или иной форме стать коллаборационистами.

История показывает, что нужды точечной обороны сдерживали завоевательный темп воинственных империй, пока в итоге не определили окончательные границы их возможной экспансии, по мере того как объем обычных волнений в той или иной их части продолжал нарастать. Римская империя в большей или меньшей степени стремилась умиротворить какую-то одну провинцию и собрать с нее налоги (или новобранцев), прежде чем завоевывать другую; но даже при этом требования безопасности все время росли, потому что вековое спокойствие в одних провинциях сопровождалось все новыми и новыми восстаниями в других. Соображения такого рода, возможно, обусловили запрет дальнейших завоеваний в памятной записке Августа. См. Тацит. «Анналы», I. 11 и критику в его же «Жизнеописании Юлия Агриколы», XIII.

Так обстояло дело еще задолго до появления современной логистики, радио и вертолетов. Римляне, которые на уровне театра военных действий были менее мобильны, чем повстанцы, научились извлекать преимущество из сети своих сигнальных башен, которые посредством дымовых (днем) и огневых (ночью) сигналов передавали предупреждения и приказы. Такие башни ставились и вдоль построенных дорог, воспользоваться которыми в полной мере повстанцам мешали дорожные форты; и в зернохранилищах, также укрепленных, откуда легионеры могли получать съестные припасы и фураж, к которым повстанцы могли получить доступ только после длительных осад.

Во время Второй мировой войны на многих оккупированных территориях, даже в пределах СССР, немцы действительно пользовались поддержкой местного населения. В отдельных местах пронемецкая народная милиция действовала достаточно эффективно, что позволило немцам отказаться от своего курса на карательные меры. Так было, например, в «автономном административном округе» с центром в поселке Локоть Брасовского района Орловской области. Локотский округ включал в себя восемь районов Орловской и Курской областей с общим населением 581 тысяч человек; в 1942–1943 годах там действовала народная милиция, целиком укомплектованная местными жителями, численность которой достигала 10 000 человек. Здесь основой для коллаборационизма являлся политический фактор (антикоммунизм). Локотская милиция, совместно созданная командующим Второй танковой армией генералом Рудольфом Шмидтом и главой местного самоуправления К. П. Воскобойником (впоследствии его сменил знаменитый Бронислав Каминский), стала известна как Русская освободительная народная армия (РОНА). Ключевым условием сделки был запрет войскам СС действовать в этой области, где немцы согласились воздерживаться от любых карательных мер в отместку за атаки партизан, которые все еще продолжались. См. Cooper, М. The Phantom War («Призрачная война»), 1979. Р. 112–113. Подобные соглашения, хотя обычно и не столь строго оформленные, стали обычными на территориях, оккупированных немцами, причем за них энергично выступали многие офицеры вермахта. См. Guenther, Н. К. Der Kampf Gegen Die Partisanen («Борьба с партизанами»), 1968. Столь же энергично против таких соглашений выступали офицеры СС, отрицавшие необходимость вооружать «недочеловеков» — до тех пор, пока ухудшение военной ситуации и нехватка живой силы не заставили СС изменить свою позицию. Офицеры СС по-прежнему противились созданию народной милиции, но лишь потому, что хотели мобилизовать всех боеспособных мужчин для своих многочисленных национальных подразделений.