Наум Синдаловский - И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург - триста лет общей истории

В контексте нашего исследования еврейской темы петербургского городского фольклора эта пословица требует особого рассмотрения.

С формальной точки зрения происхождение Александра Федоровича Керенского не вызывает сомнений. С отцовской стороны его предки происходят из среды русского провинциального духовенства. Дед Керенского Михаил Иванович служил священником в селе Керенки Пензенской губернии. От названия этого села и происходит фамилия Керенских. Отец Керенского женился на Надежде Адлер – дочери начальника топографического бюро Казанского военного округа. По отцовской линии Н. Адлер была дворянкой русско-немецкого происхождения, а по материнской – внучкой крепостного крестьянина, который еще до отмены крепостного права сумел выкупиться на волю и впоследствии стал богатым московским купцом.

Однако, как утверждает свободная энциклопедия Википедия, слухи о еврейском происхождении Керенского по материнской линии периодически возникали в антисемитских кругах как в предреволюционный период, так и в годы Гражданской войны и в эмиграции. Особенно популярна была версия, что «Керенский, сын австрийской еврейки Адлер, бывшей замужем в первом браке за евреем Кирбисом, до крещения носившим имя Арона. Овдовев, его мать вышла второй раз замуж за учителя Керенского». Петербургская черносотенная правомонархическая газета «Гроза», издававшаяся с перерывами с 1 октября 1909 года по ноябрь 1917 года как «ежедневная литературно-политическая и общественная» газета национально-патриотической направленности, переиначив фамилию Кирбиса, писала о «жиде Куливере», ставшем во главе государства. Позднее в той же газете утверждалось, что некая Куливер, овдовев, вышла замуж за учителя Керенского, который усыновил и крестил пасынка, получившего фамилию отчима.

Насколько широкое распространение приобрели эти слухи, можно судить по дневниковой записи историка Г. А. Князева: «Про Керенского распускают самые дикие слухи. И еврей-то перекрещенный он, и пьянствует в Зимнем дворце, валяясь на кровати Александра III /хотя Александр III и не жил в этом дворце/, и развелся со своей женой, женясь на артистке Тиме, и свадьба их была в дворцовой церкви, причем над ними держали те самые венцы, которые употреблялись при царском венчании. И эти дикости повторяют всюду, и даже интеллигенты. Сегодня я слышал эти мерзости еще от людей очень правого оттенка, а на улице от заведомого большевика-рабочего слышал такую оброненную им фразу: „Это только жиду Керенскому под стать так трусить“».

Александр Федорович Керенский

Понятно, что все эти слухи не соответствуют действительности, но исключить их из истории петербургской мифологии невозможно. Тем более что и сам Керенский давал к этому многочисленные поводы. Он активно отстаивал права евреев на конституционное равноправие, категорически выступал против еврейских погромов, решительно противодействовал антисемитизму и посвятил делу Бейлиса статью, опубликованную в журнале «Северные записки».

Присяжный поверенный Александр Федорович Керенский впервые появился на политической арене Петербурга в качестве депутата 4-й Государственной думы от Саратова. Его заметили. А в 1913 году, после резкого выступления в адрес Польши, за ним закрепилась репутация крупного политического деятеля. Этому способствовал и едва не разразившийся в Думе скандал. Один из депутатов вызвал Керенского за это антипольское выступление на дуэль, но тот вызова не принял, так как был принципиальным противником дуэлей, за что целый ряд политических партий и отдельные общественные деятели выразили ему свое особое уважение. С марта 1917 года Керенский входил в состав Временного правительства, а с 8 июля того же года стал его председателем.

С этого момента судьба Керенского пришла в тесное соприкосновение с судьбой другого политического деятеля той эпохи, лидера большевиков В. И. Ленина, идеологическому и пропагандистскому натиску которого Керенский должен был противостоять по должности. Впервые линии их жизней пересеклись заочно. Отец Керенского преподавал в той же гимназии, где учился будущий вождь русского бунта. У них было много общего. Они были земляками, оба – юристы по образованию, оба мечтали о смене политического и общественного строя в России, но пути к этому видели по-разному. Конституционный демократ Керенский, даже подписав указ об аресте лидера большевиков, не смог обеспечить исполнение этого указа, в то время как вождь мирового пролетариата Ленин вообще никогда не останавливался перед выбором средств для уничтожения своих противников.