Андрей Михайлов - Как мы жили в СССР. Летом

Однако вернёмся к «нашим детям». О духе доверия в тогдашнем обществе красноречиво свидетельствует то, что наши родители, отправляя нас в школу, в секцию, в кружок, вовсе не стремились довести чадушко до стадиона и спортзала, чтобы потом, терпеливо дождавшись окончания, забрать его обратно. То есть – предоставляли ему полную волю. И это – не от небрежения к судьбам отпрысков. От ощущения безопасности!

Это – во-первых. А во-вторых, от элементарной невозможности всегда и везде водить отпрыска за руку. Ведь все они, родители наши, б о льшую часть дня («с девяти до шести») имели гарантированную работу, с которой не отлучались по всякой личной надобности и за которую, кстати сказать, получали ещё и гарантированную зарплату (выдававшуюся каждый месяц «пятого и двадцатого»).

Так что, едва начав ходить, советские ребятишки начинали активно осваивать окружающий мир самостоятельно. Мои сверстники по детству в посёлке Алатау, например, совершенно свободно шатались по улицам, попеременно оказываясь то друг у друга «в гостях», то друг с другом на футбольном поле (на катке) или в кинотеатре на детском сеансе. А могли, улучив момент, улизнуть «за речку» – «в поля». Эта наша самостоятельность росла вместе с нами, и в 10 – 12 лет нас уже запросто отпускали одних и в Алма-Ату, или в Талгар (наш райцентр).

В общем, та страна, при всех издержках от пережитого (а больше нашей страны в прошлом веке мало кто пережил!), в 60-70-е годы жила уже такой жизнью, что наши родители не напрягались особо, когда мы выходили на улицу. Тревожились – да, но бояться – не боялись.

И чему тогда вообще не учили своих чад – опасаться окружающих. От взрослых (в том числе – от милиции) никакой опасности не исходило. Если, конечно, это не были какие-нибудь районные отморозки или буйные пьянчуги. Но отморозки тогда не делали погоду и в основном варились в собственном соку, а пьяницы – детей (чужих, по крайней мере) не трогали.

Лично у меня осталось от той эпохи ощущение необыкновенной свободы. Наша детская жизнь была такой, о какой можно только мечтать. И с высоты прожитого я могу лишь риторически вопрошать нынешних жителей свободных стран, живущих в свободных обществах, – а вы способны отпустить своего 7-8-летнего отпрыска вечером на стадион (каток) одного? А на сезон (25 суток!) отправить в пионерлагерь без сотового телефона и вообще перспектив какой-то связи?

Пионерское лето – материя особая. Никаких аналогов в нынешнем времени у него нет. Да и быть не может.

Детство-то, как таковое, осталось. Но вот то общество, те отношения между людьми и поколениями – это уже предмет истории.

О том, что дети в СССР были куда более самодостаточными и свободными в своём выборе, я уже сказал выше. И если 9 месяцев в году над ними всё же довлела школа – лето было целиком в их распоряжении. Родители работали, а сотовые телефоны не обсуждались даже в научно-фантастической литературе. Так что никаких «коротких поводков» не существовало в принципе и надзирать за каникулирующими школярами теоретически могли лишь пенсионеры дедушки-бабушки. Но… Кто их слушал?

К тому же, в стране существовала очень развитая и изощрённая система летнего отдыха детей, которая поддерживалась на государственном уровне. Все тренеры, наставники и руководители в многочисленных Домах пионеров (существовавших не только в каждом маломальском городе – в любом городском и сельском районе), на Станциях юных туристов, юных техников, юных натуралистов, сидели, так же как и все остальные работники, на ставках и зарплатах, получаемых от государства. Так что потворство самым смелым желаниям и мечтам своих чад (которые в массе своей тогда ещё вовсе не мечтали быть миллионерами и таможенниками) тогдашним родителям почти ничего не стоило.

Детскими грёзами занимались специалисты и профессионалы, которые (практически все) имели за спиной хорошее базовое образование. Но существовала в те годы ещё и огромная армия подвижников-энтузиастов, которые трудились в совершенно других отраслях, но считали своей обязанностью внести свой бескорыстный вклад в формирование подрастающего поколения, безвозмездно передавая ему то, что знали и умели сами.