Виталий Мелик-Карамов - Лехаим!

Наконец друзья устроились в тени под навесом и заказали лимонад.

– Какими судьбами? – спросил Моня, подскакивая и прыгая на одной ноге, наклонив голову: он вытряхивал из ушей воду.

Фима неопределенно пожал плечами и ловким щелчком отправил окурок на женскую сторону. Там взвизгнули.

– А как дядя Абрам и тетя Нехама? – не унимался Моня. – Как они устроились в Аргентине? Пишут?

– Пишут. Родственникам. У меня же нет адреса.

– И что пишут?

– Что, что? Евреи где-нибудь жили не как евреи? Им что Винница, что задница, без разницы…

Официант принес высокие бокалы со звенящим внутри льдом.

– Лехаим! – подняв бокал, объявил Фима.

– Ефим, а ты что здесь делаешь?

– Так я же тут остался.

– Я что, не вижу? В Баку что делаешь?

– Слушай, Моня, у меня к тебе дело…

Моня тоскливо посмотрел на бесцветное от жары небо.

– …Одолжи мне свой паспорт. Мне отсюда исчезнуть надо. Срочно. А я тебе его пришлю обратно. Сразу, по почте. Не сомневайся. Кровью могу расписаться.

– Ты опять что-то взорвал?

– Ну вроде того… Да ладно, шучу! Меня один гад из Ростова ищет. Требует, чтобы я на его дочке женился.

– Еврейка?

– Какая еврейка?

– Девушка эта еврейка?

– Нет, хуже. Грузинка. Рыщут абреки ее папаши по всему Кавказу. Обещают зарезать. Я вообще в этом деле евреек не люблю, они какие-то мокрые. Я половой антисемит! – гордо закончил Фима.

– И куда ты, антисемит, отсюда бежать собрался?

– Сегодня ночью есть пароход в Энзели, оттуда через Тегеран в Палестину. Дальше видно будет. Кстати, у тебя как дела?

– У меня нормально. Работаю у Нобеля. Он меня посылает осенью учиться в Сорбонну.

– Пашешь на капитал!

– Слушай, Фима, сюда, я похож на дурака? Где ты, где грузинка с абреками? Паспорт я тебе дам, но через неделю сообщу, что его украли, по той простой причине, что ни в какую Персию ты не собрался и ни черта ты мне обратно не пришлешь. Я был у Гусманов, там все знают, что ты жил у Шаумяна, а он социалист, агитирует на промыслах…

– Нельзя быть таким умным, Моня! – Фима встал. – В Париж он уезжает! Взорвать бы твоих Нобелей к чертовой матери! Паспорт лучше одолжи товарищу!

Моня бежал, насвистывая и перепрыгивая через ступени, вниз по лестнице экономического факультета Сорбонны. Несмотря на набранную скорость, он, с трудом сохранив равновесие, замер как вкопанный. На перилах балюстрады сидел сияющий Фима.

Довольный произведенным эффектом, он снял кепи и приветственно им помахал.

– Каким ветром тебя занесло? – спросил ошарашенный Моня.

– Мимо проходил, – Фима спрыгнул на пол и сразу оказался по плечо земляку. – Дай, думаю, зайду повидаюсь с другом…

– Фима, ду зальст нихт зайнклюг [5] Не умничай (идиш) . . Ты давно в Париже?

– В октябре будет два года…

– И до сих пор мимо не проходил? А теперь, шлимазл, что ты здесь делаешь? Революция у французов уже случилась, и, кстати, не одна. И они прекрасно обошлись без тебя…

Всю эту тираду Моня выпалил, взяв Фиму за грудки.

– Что ты тарахтишь! Я здесь учусь…

Фима сбросил с лацканов своей куртки руки Мони.

– Ты? Где?! Чему?!

– Моня, ты что думаешь, ты один у нас гений?..

Обиженный таким приемом, Фима, повернувшись спиной к товарищу, начал спускаться.

Моня понуро двинулся за ним.

– Где ты, там неприятности, – сказал он в спину друга детства. – Ладно, Ефим, не злись. Скажи, как ты меня нашел?

– Большое дело. Твоя мама рассказала на Приморском бульваре Гусманам, где ты учишься. Они написали в Жмеринку моей тетке Двойре. В числе других новостей вспомнили про тебя. Двойра передала все местечковые события моим в Аргентину. В том числе сообщили, что ты ходишь холостой по Парижу. Ты помнишь Цилю, дочку Двойры? Она сейчас модистка в Петербурге… Они возбудились…

– И что дальше? – тоскливо спросил Моня.

– Циля попросила меня посмотреть: правда, что ты холостой? А скажи, Моня, зачем тебе помимо химического еще и экономическое образование?

– Фима, ты, значит, за мной следил?

– А что? Тоже мне шарада. Я же не мог к тебе прийти и сказать: «Циля просит узнать: ты холостой или нет?»

– А сейчас уже готов?

– Сейчас я знаю, что ты холостой, но Циле тебя не видать, как и того приказчика, что сманил ее в столицу.

– Если так, зачем ты мне полчаса душу выматываешь? Паспорт лучше верни.

– Моня, что ты будешь делать с потерянным паспортом? Я б на твоем месте мне обрадовался – какое счастье, Фима нашелся!