Александр Рыбалка - Интервью с масоном

– Бог ведет меня, ведет удивительным образом, он открывался мне, когда мне казалось, что я теряю путь, – говорит она.

Путь Марии – прыжок в пространстве и времени, совершенный по своей воле, по зову сердца. Из суетности – в незыблемость, из хаоса внешней свободы в упорядоченность свободы внутренней. Она приехала из Австралии, где работала в музее научным сотрудником. Прадед Марии был консулом царской России в Сиднее. Женился на католичке, решил не уезжать из Австралии, но его жена приняла православие, и их дети и внуки остались православными. Семья Марии жила в русской колонии в Мельбурне, говорили между собой по-русски, и потому она свободно владеет русским.

– Согласно церковному преданию, монастырь построен на месте, где росло дерево, из которого был сбит крест для Христа, – Неспешно повела рассказ Мария, – Дерево взросло из посохов, полученных Авраамом от ангелов в дубраве Мамре. Посохи Авраам передал Лоту, когда тот совершил кровосмесительный грех с дочерьми. Чтобы искупить свою вину, Лот должен был посадить посохи и поливать их водой из Иордана. Сорок лет Лот носил воду, преодолевая искушения дьявола, чтобы саженцы проросли и пробились сквозь каменистую землю. И они проросли, превратившись в тройное древо – сосну, кипарис и кедр. Царь Соломон приказал срубить его, чтобы использовать его для постройки Храма, но бревна то увеличивались, то уменьшались в размере, и строители выбросили их в «овечью купель». Сотни лет лежали здесь деревья, и вода в купели стала целебной – больные и калеки, окунавшиеся в нее, исцелялись. О срубленном дереве вспомнили, когда наступил момент распятия Христа, – Она тяжело вздохнула, вспомнила.

Когда попала сюда, была поражена. Все запущено, мусор не убирался годами, повсюду грязь. Начала работать, но вскоре почувствовала, что не в силах справиться с этим. Усталость накопилась огромная, ей казалось, что я не выдержит и надо возвращаться домой. Был вечер. Она вышла из кельи, чтобы проститься с монастырем. Кроме нее, никого в тот день больше не было. Неожиданно она увидела смутный свет, идущий из церкви. Решила, чтобы забыла повернуть выключатель. Вошла внутрь – свет выключен. Подумала: может быть, кто-то спрятался внутри церкви. Стало страшно, но Мария зажгла свечу и обошла церковь. Никого не было. А свет оставался. Он был не сильный, но ровный и как будто шел отовсюду. Ей стало жутко и она начала молиться, потом села на стул у стены, взяла Библию и открыла ее, не глядя. Первый стих, увиденный Марией, был: «Тебе дан талант – не зарывай его…»

– Я поняла, что это знак, и осталась, – Сказала нам монашка, – Сюда приходят религиозные евреи, арабы, я показываю им иконы, на которых изображена история древа, и спрашиваю их: сказано ли в Библии, святой книге всех трех религий, что есть только один «избранный народ»? Что Авраам благословляет только евреев? Или арабов? Или – русских? Я спрашиваю их, и они не знают, что ответить. Потому что Авраам говорит обо всем человечестве, и дерево, посаженное Лотом, – символ жизни для всех религий, – Сестра Мария, послушница монастыря, склонилась у отверстия, где, по преданию, росло дерево, – Я верю, что оказалась здесь, на этой земле, где святость и жестокость соперничают друг с другом, чтобы молиться и просить Бога о заступничестве. Заступничестве за всех – евреев, мусульман, христиан.

Сестра Мария приглашает людей помогать ей восстанавливать росписи в монастыре, и к ней приходят и евреи в кипах, и арабы. Атмосфера святости расплавляет лед отчужденности.

– Мудрость гласит, что лучше быть или истинно верующим, или безразличным к вере вообще. Но только не замкнувшимся в своей оболочке. Не самодовольным в своих верованиях. Мы все – дети Авраама, и если Бог создал разные народы, то для любви, а не для вражды. Внешнее не должно обманывать. Вода, где лежало святое дерево, казалась мутной. Но она – святая вода и становится чище каждый день, – Такими словами проводила она нас и перекрестила в спину. Мы были благодарны Марии. Она натолкнула нас на мысль, что может быть, кто-то еще помнит, что первым было дерево с одним стволом, а потом от него пошли три побега. Такие разные: сосна, кипарис и кедр. Но ствол был один, данный Авраамом. И пусть его срубили, но он не позволил построить из себя Храм для одного побега, он позволил сделать из себя крест для искупления грехов всех в этом мире.

Может Иерусалим и Святой Город трех религий, но он еще и Святой Город одной Веры.

С этой мыслью мы покидали город на семи холмах. Колыбель Масонства, у которых на алтаре лежат Тора, Коран и Евангелие.