Сергей Довлатов - Переписка С.Д. Довлатова с И.П. Смирновым

Твой

С.

1. «Uncle Aron» («Дядя Арон»), trans. by Anne Fridman (October 12—20 1986); «Uncle Leopold» («Дядя Леопольд»), trans. by Anne Fridman (Jule 5—13 1987).

2. См. примеч. 3 к письму 46.

3. Строчки из стихотворения Мандельштама памяти Андрея Белого «Голубые глаза и горячая лобная кость…» (1934).

4. В «Новом американце» (1980. № 29, 27 августа—2 сентября) в «колонке редактора», озаглавленной «Надену я черную шляпу», С. Д. ставит эпиграф из «Былого и дум» Герцена: «На Западе люди одеваются, в Москве — рядятся».

5. Стэнли Кьюниц (Kuniz; 1905—2006) — поэт, критик, редактор.

6. Олег Николаевич Шестинский (1929—2009) — поэт, переводчик, публицист, в 1971—1973 — председатель правления Ленинградского отделения Союза писателей.

***

64. Игорь Смирнов — Сергею Довлатову

Дорогой Сережа,

очень надеюсь, что несколько мрачное настроение, вполне понятное в нашем переходном возрасте и охватывающее меня тоже время от времени, не будет держать тебя долго. У меня было такое же в мае — июне, но теперь прошло, может быть, потому что физически я чувствую себя вполне благополучно. Напуганный сердечными приступами, я бегаю вокруг дома три раза в неделю. Лягавые собаки делают стойку. Прочие не замечают.

Тольц божился, что будет регулярно заказывать тебе передачи на радио. В конце июня в Париже видел Генку Шмакова, ничуть не изменившегося и не забывшего ни одного из слов своего ленинградского жаргона. В сентябре мы с Ренатой всячески рекламировали Битова, который приехал в Зап. Берлин вместе с Евтухом и Вознесенским. Рената интервьюировала его и представляла берлинской публике. Чтение битовское неожиданно удалось («Пушкинский дом» переведен на немецкий и был встречен газетами пренебрежительно, чего на самом деле не заслуживает). Битов пил без передыху и жаловался на неуважительное отношение к профессиональным алкоголикам в СССР. Из его рассказов: после писат<���ельского> съезда он подошел к Вознесенскому и спросил того, почему он не упомянул фамилию Битова в своей речи. Вознесенский: «Нужно дорасти до этого, Андрей». Похоже, что Битова теперь будут выпускать. Зап. Берлин произвел гнетущее впечатление: стена не отгораживает этот город от советской шушеры, которая чувствует себя там как дома. В августе был в Шотландии, шотландцы и англичане кажутся более странными, чем китайцы. Они постоянно создают себе непреодолимые трудности, как-то: невкусно готовят («невкусно» — не то слово: с пренебрежением), не топят квартиры зимой, не согласовывают расписание поездов и автобусов и пр. и пр. Все это делается только для того, чтобы доказать себе и окружающим, что человек может жить и в этих тяжких обстоятельствах. Я понял, почему англичане с такой легкостью ввязываются в войны: в мирное время они ежеминутно готовы пожертвовать жизнью — переход от мира к войне для них просто незаметен. Очень смеялся над «народным структурализмом» Жолковского/Щеглова. В том же направлении, что и они, эволюционировал Вяч. Вс. Иванов, но он при этом еще и осоветился. А Лотман между тем был в Норвегии. А Лихачев — в Италии. Вскоре вышлю тебе очередную «Беседу» с очередной моей не литературоведческой статьей[1], обезображенной опечатками. Скажи Иосифу при случае, что немецкий актер Цишлер[2], который читал в Берлине рассказ Битова перед публикой, подарил Битову пьесу Иосифа по-русски, а Битов (сорвиголова), отказавшийся взять в СССР те книжки, которые я ему привез, эту взял-таки (Цишлер, кстати, перевел «Мрамор» на немецкий с английского; мы с ним подружились).

Обнимаю. Приветы твоему семейству. Щекочи Яшу.[3] Рената кланяется. Всегда твой

17. 10. 86

Игорь

1. Очевидно, имеется в виду статья «Ванна Архимеда» (Беседа. 1986. № 4).

2. Hanns Zischler (род. в 1947) — немецкий актер и режиссер.

3. Имеется виду собака С. Д. — такса по кличке Яша.

***

65. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову

25 окт. <1986>

Дорогой Игорь!

За Тольца спасибо, но больше на него не наседай. Дело в том, что у меня сейчас две почти стабильные передачи в неделю: «Писатель у микрофона», то есть взгляд и нечто, болтовня, и что-то вроде «Новинок эмигрантской литературы» — в общем, тоже болтовня + разовые «Круглые столы» и т. д. А у Тольца историческая программа, значит, надо что-то изучать, трудиться, то есть легкий заработок превращается в добросовестный труд, а этого я бегу. Летом нас сильно поприжали с деньгами, а сейчас все более или менее в порядке. Установки мои таковы, что в них перемешаны время и деньги: меньше денег — но больше свободного времени, впрочем, до известных пределов.