Георгий Иванов - Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958)

Имеются ввиду «Заметки на полях» В. Маркова, где речь шла, в частности, о книге Адамовича «Одиночество и свобода». По мнению Маркова, «книга должна была бы содержать главу о Г. Иванове. … Г. Иванов – большой поэт; он нигилизм довел до конца, трагизм в себя принял, но на крайних высотах отчаяния начал всем этим играть – здесь обнаруживается вершинный здравый смысл истинного художника» (Опыты. 1956. № 6. С. 62, 65).

О статье Маркова «Моцарт» (Новый журнал. 1956. № 44. С. 88–113) Адамович отозвался отрицательно: «Три-четыре оригинальных замечания тонут у Маркова в море суждений опрометчивых, скороспелых, а порой и фактически ошибочных. Стиль статьи, к сожалению, соответствует ее внутреннему складу. Досадно видеть под ребяческими, мнимо-поэтическими красотами и эффектами, которыми “Моцарт” в изобилии приправлен, подпись подлинного поэта» (Адамович Г. «Новый журнал» // Русская мысль. 1956. 5 июля. № 921. С. 4–5).

Отзыв Адамовича о № 6 «Опытов» был опубликован в «Новом русском слове» (1956. 3 июня. № 15681. С. 8).

Вишняк упомянул об этом в заметке «Об “Опытах” № 6», которая появилась почти одновременно в двух изданиях: в «Новом русском слове» (1956. 10 июня) и «Русской мысли» (1956.12 июня) и была ответом на рецензию Адамовича (Новое русское слово. 1956. 3 июня). В№ 6 «Опытов», действительно, помимо «Комментариев» (С. 38–51) самого Адамовича и его же рецензии на книгу «Лица» Е. И. Замятина (С. 94–96. Подп.: Г. А.), а также фрагментов из писем И. А. Бунина к Адамовичу (С. 25–27), текстам Адамовича или полемике с ним в той или иной мере были посвящены «Заметки читателя» Ю. П. Иваска (С. 52–60), «Заметки на полях» В. Ф. Маркова (С. 62–64) и рецензия М. Л. Кантора на книгу «Одиночество и свобода» (С. 96-100). Адамович написал об этом Иваску 1 июня 1956 г.: «До меня доходят разговоры о “кружковщине” в “Опытах” Доля правды есть. Поэтому – в частности, в связи со мной лично – я хотел бы, чтобы в следующем № меня во всех смыслах было бы поменьше» (Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску (1935–1961) / Предисл., публ. и коммент. Н. А. Богомолова // Диаспора: Новые материалы. V. Париж; СПб.: Athenaeum: Феникс, 2003. С. 483). Ю. П. Иваска, однако, все это не остановило, и в следующем, седьмом номере «Опытов» опять был целый ряд материалов об Адамовиче, на что не преминули обратить внимание критики. В частности, Г. Аронсон писал: «Авторы … не говоря уже о редакторе Ю. Иваске, неизменно упоминают друг друга. … Любопытно при этом подчеркнуть, что о Г. Адамовиче пишут почти все» (Аронсон Г. «Опыты», книга 7-я // Новое русское слово. 1957. 3 февраля. № 15926. С. 8).

В статье «Среди книг» НД. Татищев писал: «В 20-х годах тон здешней литературы задавали Поль Валери и Перс, автор “Анабазиса”, тогда же переведенного на русский язык Г. Адамовичем и Г. Ивановым» (Опыты. 1956. № 7. С. 72).

Из стихотворения Александра Ивановича Тинякова (псевд. Одинокий; 1886–1932) «Искренняя песенка» («Я до конца презираю…») (1914).

Речь о книге стихов Л. Д. Червинской «Двенадцать месяцев» (Париж: Рифма, 1956).

В газете А. Ф. Керенского «Дни» Адамович довольно активно сотрудничал после того, как оттуда ушел В. Ф. Ходасевич, а «Звено», в котором постоянно печатался Адамович, превратилось из еженедельного журнала в ежемесячный, и гонораров стало не хватать. Сотрудничество в «Днях» продолжалось с октября 1927 по июнь 1928 г. и прекратилось, когда Адамович стал постоянным литературным обозревателем милюковских «Последних новостей».

Болен (фр.).

В отзыве на № 44 «Нового журнала», в котором была опубликована большая подборка стихотворений Г. Иванова под названием «Дневник (1955–1956)», Адамович писал: «Четырнадцать стихотворений Георгия Иванова объединены общим названием “Дневник”. И это действительно дневник, если угодно, повесть о чем-то очень личном, очень смутном и очень горестном. Предлог, повод к стихам Георгия Иванова в каждом отдельном случае иной, новый, но тема во всех его стихах последних лет – одна, и, вероятно, то особое, настороженное внимание, которое именно в последние годы к поэзии Иванова возникло, на этом и основано. Не так часто поэзия, полностью оставаясь поэзией, перестает быть литературой в верленовском, условном, отрицательном значении слова, чтобы можно было ею не заслушаться. … Послевоенные стихи Иванова – замечательное явление в нашей литературе. Тихим, приглушенным, вкрадчивым голосом, с причудливым, тончайшим смешением иронии и лиризма, с какими-то неожиданно – “Достоевскими”, – из “Кроткой” или из “Бобка”, – интонациями в мелодии, он ведет монолог, ни от кого и ниоткуда не ожидая отклика или ответа. Меньше всего от судьбы» (Русская мысль. 1956. 5 июля. № 921. С. 4–5).