Вячеслав Тельнин - Моя жизнь. Часть 2

Четвёртый класс мы проучились в новом, большом здании, и летом я не ездил в пионерлагерь, а провёл месяц в пришкольном лагере. Здесь детей делили не на отряды по возрасту, а на классы, в которых мы учились в школе. Мы принесли из дома раскладушки и постельное бельё и ночевали в школе. Наш класс расположился в холле первого этажа. А что мы делали днём, я не помню. Наверное, ходили в кино, потому что мне запомнилось, как в один из дней мы вышли из кинотеатра «Темп», и я с одним мальчишкой пошёл на работу к его матери (это было недалеко от Темпа). Мы с ним вошли в здание (пятиэтажку), поднялись по лестнице на нужный этаж и нашли там его мать. После визита мы самостоятельно вернулись в пришкольный лагерь. Больше я ничего не помню.

Летом, где-то после пятого класса, областная Станция юных техников (ОблСЮТ), где я занимался в кружке начинающих конструкторов, направила меня в свой спортивный лагерь. Из того, что там было, мне запомнилось вот что.

Жили мы в шатровых палатках. В каждой палатке стояло по четыре койки, на которых мы спали. Палатки были высокие – взрослый человек мог ходить, не сгибаясь. Питались за длинным столом. Сверху был деревянный навес – крыша от дождя. Стен не было. Посуду мыли дежурные в горячей воде, которая под конец остывала и плохо смывала жир. Мытьё посуды происходило на лавках у длинного стола.

На территории лагеря был стол для игры в настольный теннис. Там я впервые поиграл, узнал правила игры.

Проводились разные соревнования. По шахматам я занял шестое место. По шашкам – второе. По стрельбе из пневматического ружья – третье.

Вечерами разводили костёр, пекли в нём картошку, некоторые из ребят пели песни (безо всякого музыкального сопровождения), которые я тоже слышал впервые, и которые мне понравились своей необычностью.

Лагерь располагался на берегу реки. И там – где-то рядом – находилась стоянка катера. Он катал нас по реке: брал на борт человек восемь, и каждому из ребят давалась возможность подержаться за штурвал, поуправлять катером одну минуту. При этом надо было стараться держать курс. И тем, кто лучше других управлял катером, разрешили заводить двигатель: вначале открыли доступ к нему так, чтоб было видно всем, а затем один из членов экипажа завёл двигатель, сопровождая свои действия пояснениями. После этого он его заглушил. Затем избранные ребята стали заводить и глушить двигатель, а все остальные смотрели. Я в число избранных не попал и поэтому был только зрителем.

Ну, вот и всё.

Когда я учился классе в шестом-восьмом школы номер пятнадцать города Тюмени, часто ходил по улице Коммунаров и дальше, по узкому проходу между двумя детсадами, на улицу Холодильная. На улице Коммунаров метрах в пятнадцати от узкого прохода стоял деревянный столб, державший какие-то провода. Место было глухое, и под этим столбом образовалась небольшая свалка. Были там и какие-то бумаги.

Однажды я проходил мимо этого столба, и у меня был с собой коробок спичек. Глянув на свалку под этим столбом, я решил поджечь бумагу и посмотреть, как она будет гореть. Поджёг. Смотрю – горит то сильней, то слабей. Мимо из узкого прохода вышел мальчишка примерно моего возраста. Постоял со мной рядом и спросил: «А столб не загорится?» Я посмотрел на свалку – бумаг вроде мало – ответил: «Не загорится.» Тот мальчишка ушёл. Потом я увидел, что гореть будет долго, а мне надо было куда-то идти. И я тоже ушёл.

А через несколько дней в школе на перемене ко мне подошёл тот самый мальчишка и сказал, что столб загорелся, и ему пришлось его тушить. Ещё через несколько дней я шёл по улице Коммунаров, а навстречу мне попался тот же самый мальчишка. И он стукнул меня так, что у меня из носа пошла кровь. А я уж и забыл про тот столб, и не понял, за что он меня ударил. Хотя узнать-то я его узнал. Я побежал к ближайшей водяной колонке и сунул нос под струю холодной воды, чтобы остановить кровь. Остановил.

И так происходило несколько раз. И всегда парень делал это молча. Я уже боялся ходить по улице Коммунаров из-за того мальчишки. А вот посмотреть на тот столб – действительно ли он горел, и есть ли на нём следы пожара – я как-то не догадался. А потом не стало ни того столба, ни той кучи мусора. И лишь через несколько лет я понял его поведение. Это он воспитывал меня, как мог. Я совершил плохой поступок, а он наказывал меня за это.