С. Максимов - Нечистая сила

В хлевах у этих вятчан вместо кикиморы живет «стриж», который, поселившись среди овец, вместо всяких паразитов, выстригает у нелюбимых животных почти всю шерсть догола. Представляют себе этого злодея в виде птицы сыча с крыльями из мягкой кожи, не покрытой перьями.

Несколько полнее обрисовывается он в самых глухих лесных трущобах. Здесь сохранился рассказ о том, что кикиморы о святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их, тотчас по появлении на свет, вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения.

В Новгород, губ. (в белозерских краях) и в ярославском Пошехонье этому духу дают еще названье «вольного» и все с тою же целью, чтобы не обижать его общепринятым прозвищем. В Олонецкой же губ. лешего зовут «лядом» («ляд тя возьми», «пошел к лядам», т. е. ступай ко всем чертям) и еще проще прямо «лесом», сознательно веруя в то же время, что «лес праведен, — не то что черт». Прозвищем «праведного» леший неизменно пользуется во всех лечебных заговорах. Великие знатоки всех лесных порядков и трущобных обычаев — олончане и онежане — знают не только о том, что у леших имеется свой царь — воевода, но и как надо звать его по имени. Если кто-либо из его подданных чем-либо обидит лесника, — последний. говорит заклятье, жалуясь в нем на «праведного леса», причинившего лихо, и просит избавить от беды. В противном-де случае будет послана грамотка царю в Москву и царское величество пришлет два приказа (отряда) московских стрельцов да две сотни донских казаков и вырубят они «лес в пень». В подтверждение такой острастки около рябины кладется и грамотка. Старожилы лесовики, перед отправлением на сплав или рубку, умеют предохранять себя, знают, как «заклясть леса». Они отыскивают лядину, т. е. такую возвышенность, которая обросла мелким лесом и где, между прочим, присоседилась рябина. В ней-то и вся сила обороны. Вырубается такая ветка, у которой была бы «отростелина» (отпрыск), и еще несколько рябиновых палочек. Одни кладут против сердца, другие на спинной хребет, а без тех и других заговор царю Мусаилу не действителен, и прошение он оставит у корня рябины без последствий, и никаких угроз не побоится

В карачаевских и брянских лесах его всегда видят с огромной дубиной в руках.

По сведениям из Маленковского уезда.

У олончан в их густых и непочатых лесах, кроме леших, живут еще особенные «лесные старики» или «отцы», которые собственно и занимаются тем, что сманивают в лес детей, но с клкой целью держат их там и чем кормят — самые сведущие люди сказать не могут.

В ярославском Пошехонье знают особого духа «полудницу»: красивую высокую девушку, одетую во все белое. Летом, во время жатвы, она ходит по полосам ржи, и кто в самый полдень работает, тех берет за голову и начинает вертеть, пока не натрудит шею до жгучей боли. Она же заманивает в рожь малых ребят и заставляет их долго блуждать там. Здесь, очевидно, народное поверье сливается с наивной деревенской моралью, придуманной для острастки ребят.

Подобными, провалившимися церквами, вообще, богат весь болотистый и лесистый северо-западный край. В Литве провалился город Рай в окрестностях целебного местечка Друскеник. Белорусские провалы представляют существенные затруднения для учета всех тех жилых мест и Божьих храмов, которые поглощены водой и скрыты в озерах. Оттуда также слышатся и костельные звоны и церковное пение, игум и людской гомон многолюдных площадей; на поверхность воды временами выплывают св. кресты и книги, Евангелия и т. п.

Такие исчезающие озера лежат на юг от Онежского озера близ границы Новгородской губ. Их пока насчитали семь, и расположены они в двух уездах: в Вытегорском — Куштозеро, Каинское, Ун-дозеро, Качозеро и Андозеро, и в Лодейнопольском: Шимозеро и Долгозеро.

В Олонецком краю водяные до того прижились, что завели полные деревенские хозяйства, и в старину из омутов выгоняли свои стада пастись на берегу реки: коровы были все черные и гладкие. Одной такой чер|гушкой соблазнился крестьянин села Ухты (Вытегор-ского у.) и, подкравшись к стаду, ловким приемом отогнал ее, да так удачно, что у него, при всей бедности, одна корова никогда не переводилась, и была она сытее, круглее и молочнее всех соседских.

Дело происходило близ Гонгинского погоста нынешнего Ло дейнопольского уезда, Олонецкой губ.