Любовь, мистика и нечистая сила. Приключения юной ведьмы.

" Крыська дура!" - кратко сообщала криво нацарапанная надпись на стене. Глаза Кристины равнодушно скользнули по обшарпанной штукатурке, опустились к земле. Она давно привыкла к подобным фразам, написанное не задевало, как раньше, смысл проскальзывал мимо сознания, не оставляя ни малейшего следа. Ей скоро будет шестнадцать, она уже взрослая и обращать внимания на полуграмотные каракули - фи! Внезапно закружилась голова, в ногах появилась пугающая слабость. Девушка торопливо подходит к ближайшему подъезду, садится на ступеньки. Такие приступы стали происходить все чаще. Сначала она думала, что это результат того состояния, которое периодически появляется у всех женщин. Оно раздражает, злит и о нем никто не хочет говорить. Просто терпят, как плохую погоду или приступ хандры. Но у нее критические дни давно миновали, а приступы повторяются. Сердце? Да нет, с ним все в порядке, она проверялась. Тогда что? Господи, только не эпилепсия! Кристине однажды пришлось наблюдать, как совершенно нормальный с виду мужчина вдруг затрясся, у него дико выпучились глаза, лицо страшно исказилось. Он упал на брусчатку тротуара, крупное тело сотрясли судороги, подбородок, шею покрыла пена, из горла вырвался хрип, словно невидимая удавка захлестнула шею. Прохожие в испуге шарахнулись в стороны, кто-то побежал прочь, чтобы не быть свидетелем. Не растерялся только один. Мужчина в черном костюме и шляпе безбоязненно подошел вплотную, несколько мгновений внимательно смотрел на беснующегося. Бесстрашно схватил подмышки и потащил к ближайшей лавке. Легко, словно манекен из папье-маше, положил на деревянные доски. Ладонь левой руки уперлась в грудь, прижимая содрогающееся тело с неодолимой силой, пальцы правой сложились в щепоть. Неизвестный трижды перекрестил припадочного и - Кристина не поверила своим глазам! - он стал успокаиваться. Судорога волной пробегала по телу несчастного, но с каждым разом слабее. Пена, которая буквально фонтанировала изо рта, хлынула быстро иссякающим потоком и скоро сошла на нет. Лицо из синюшного стало сначала красным, потом порозовело и вернулось в обычное состояние. Искаженные черты разгладились, веки опустились. Приступ прекратился, больной словно заснул спокойным сном.

Мужчина в черном перекрестился, прошептал несколько слов и спокойно пошел дальше. Кристина провожала его изумленным взглядом, пока неизвестный в черной шляпе не скрылся за углом дома. Тем временем больной очнулся, поглядел вокруг дикими глазами. Он сильно покраснел, руки бесцельно засуетились, ощупывая одежду, проверяя карманы. Мужчина торопливо вскочил и быстрыми шагами пошел прочь, будто опасался, что сейчас набегут разные и начнут вопросы задавать - что, да как, да почему? Воспоминания промелькнули перед глазами Кристины, словно яркие картинки из недавнего сна. Она ощутила затылком прохладу каменной стены, к которой прислонилась без сил. Прядь светлых волос упала на лицо, неприятно защекотала подбородок. Рука опустилась в карман, пальцы нащупали маленькое зеркальце. Крышка с тихим щелчком откинулась, из крохотного блестящего овала на нее посмотрел собственный нос, немного крупноватый и покрытый веснушками. Отодвинула зеркало дальше. Появилось лицо, глаза, какие-то блеклые и невыразительные. На белках хорошо видны синие и красные жилки. Так бывает у тех, кто злоупотребляет крепкими напитками. Боже, откуда это, ведь она-то даже пробки не нюхала! Коротенькие ресницы обиженно блымнули, в уголках глаз заблестело. Нос, и без того похожий на огурец, моментально распух и покраснел, словно подтверждая - да, пила и не закусывала! Узкие, как говорят в народе, злые губы скривились, одутловатое из-за выпуклых щек лицо стало менять форму и цвет. Еще мгновение и она разревется на ступеньках чужого подъезда, как последняя дура! Уже первые капли упали на складки кофточки, в то место, где у женщин главная прелесть - грудь, а у нее ... складки. Расплывающийся от слез взор упал ниже - нет, это не ноги. Это неудачно сделанные протезы из плохо оструганных палок, вот что это! Превозмогая слабость, Кристина встала. Словно слепая, потерявшая палочку, она побрела по тротуару, касаясь кончиками пальцев шершавой стены дома. В глазах мутно от слез, почти ничего не видно. Так, свет от темноты отличает. Особенно горько, что пожаловаться некому. И отец, и мать абсолютно равнодушны к дочери. Нет, они исправно выполняют родительские обязанности и Кристине не было знакомо унизительно чувство бедности, когда носишь старые мамины платья и все об этом знают. Она не видела голодных снов, в которых ешь, ешь, ешь ... и никак не насытишься. Девушка не ощущала тепла. Родители словно исполняли долг, некие договорные обязательства, от сих до сих. Что-то большее - за отдельную плату.