Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том второй

Слушаем стихи хозяйки дома и в устном исполнении. Амрита Притам читает высоким, тоненьким, как у птички, голоском, и вся она похожа на пичужку со своим маленьким острым носиком, высоко поднятыми бровями, круглым личиком.

Несмотря на все эти литературные занятия, вечер течет натянуто. Гости выглядят чопорными «светскими» людьми, очень озабоченными выполнением всех правил этикета. Особенно раздражает один гость, явно выполняющий здесь роль свадебного генерала. Это молодой немец с ярко-рыжими бакенбардами и непомерно разбухшим, свисающим на колени животом. Откинувшись небрежно в кресле, он вещает некие «истины», которым буквально с благоговением внимают другие гости: и две полные дамы, одетые по-европейски, и молодые писатели, да и сама хозяйка дома. Удивительно, как люди легко принимают на веру любую тривиальность, лишь бы она была высказана этаким тоном заезжего столичного гостя, попавшего в провинциальную гостиную.

Неприкрытый снобизм этого рыжего принимают здесь, видимо, за хороший тон.

Можно себе представить, как облегченно мы вздыхаем, попав после этого визита в гости к своему земляку Морозову. Корреспондент центрального телевидения в Индии, он оказался нашим соседом на ленинском торжестве, представился нам и пригласил на вечер к себе.

— В гостях хорошо, а дома лучше! — радостно восклицаем мы, сразу ощутив привычную атмосферу доброжелательства, искренности, презрения к «светским» условностям.

Изящная, миловидная жена Морозова встречает нас, как старых знакомых. И таким уютом родственным веет от всей обстановки этого дома, что наш Исаак, откинув всякие церемонии, вопит:

— Люди русские! Дайте хоть поесть чего-нибудь! А то от этого виски с содовой животы подвело!

— Сейчас, сейчас! Ведь вы приглашены на шашлык! — смеется хозяйка и, поскольку мы проявляем нетерпение, ставит нам пока на стол бутерброды, которые мы уплетаем за обе щеки.

Шашлык готовим все вместе. Работа кипит. Одни раздувают угольки в очаге, другие нанизывают мясо на шампуры.

Наслаждаемся обществом земляков. Наконец-то можно говорить без всяких языковых затруднений и без постоянной мысли о том, правильно ли ты будешь понят. Наших здесь человек десять. Узнаю старого знакомого — корреспондента «Правды» в Мадрасе Шурыгина, узнаю и Масленникова, тоже правдиста, работающего в Дели. С Масленниковым мы уже сталкивались здесь, в Индии, и сейчас с удовольствием затеваем долгий разговор на литературные темы. По многим вопросам мы оказываемся единомышленниками, и в знак расположения я дарю ему тут же свою книгу.

Здесь, у Морозова, я знакомлюсь с переводчиком, выступавшим на ленинском торжестве. Это высокий молодой узбек по имени Сурат, окончивший университет в Ташкенте по специальности индийского языка. Мне доставляет удовольствие побеседовать по-узбекски с ним и с его женой, настоящей восточной красавицей, из тех, про которых казахи восхищенно говорят: «Такая сквозь колечко пройдет». Таких тонюсеньких, гибких в стане женщин немало и среди казашек, и я благодарен жене Сурата за то, что своим видом она напомнила мне их.

Оказывается, сегодняшний шашлык — это последний в этом сезоне.

— Прощаемся сегодня с шашлыком, — объясняет нам Морозов, — начинается такая жара, при которой о шашлыке не может быть и речи.

На требовательный вкус потомка казахских овцеводов мясо не ахти какое! И все-таки он чертовски вкусен — этот самостоятельно приготовленный шашлык, для которого мы разжигали огонь, который ели прямо у пылающих очагов. Великое дело — русское гостеприимство, широта русской натуры, так щедро проявившаяся в доме Морозовых.

На следующее утро нас находит доктор Шаха с супругой. Супругу зовут Татьяной. Она русская. В ее русской речи есть какой-то неуловимый налет долгой разлуки с родиной. Она говорит слишком правильно, слишком грамматически точно, употребляет некоторые выражения, ставшие в современном русском архаизмами. Так, наверно, говорили учителя словесности в дореволюционных гимназиях. Что касается самого доктора Шаха, то он объясняется на языке своей жены с явным удовольствием, хотя и с выраженным акцентом.

История доктора Шаха — это, по-чеховски говоря, сюжет для небольшого рассказа, а на взгляд некоторых пишущих современников — материал, достаточный для целой трилогии.

Все слышали о неприкасаемых, хариджанах. Именно из этой среды и вышел нынешний доктор Аксая Кумари Шаха. Можно себе представить, какой заряд энергии был в этом человеке, если он смог через все заслоны и предрассудки, через все ухищрения низости и глупости пробиться сначала к среднему, а там и к высшему образованию.