Борис Полевой - С удостоверением Правды (Из блокнота военкора)

И командующий тепло посмотрел на солдата, сказал ему «молодёц», пожал руку, а потом, пока мяукали и трещали за стеной мелкие мины, читал, широко развернув газетный лист, и давал читать его другим офицерам, смотревшим в газету из-за его спины.

Мы тоже «Правда»

Осенью 1944 года по корреспондентским делам я прилетал в центр Карпат, в курортный городок Бистрице, превратностью военной судьбы превратившийся в столицу словацкого восстания. Этот городок, уютный и чистенький, как комнатка в курортном отеле, жил теперь напряженной и суетливой военной жизнью. С отчаянным треском носились по улицам мотоциклисты-связные, тянулись грузовики с ранеными, толпились крестьяне в живописных национальных костюмах, шли и ехали части повстанцев, отправляющихся на фронт. Но городок жил, как полагается столице. Он вел радиопередачи, пока немцы не разбомбили его радиостанцию, а по вечерам чистенькие желобки его каменных улиц оглашались пронзительным криком маленьких газетчиков. Они продавали целых семь газет, начавших здесь выходить со дня восстания.

Было мало времени и много дела, и я как-то не интересовался этими газетами. Но вот однажды я услышал слово «Правда». Подумал, что ослышался. Нет, босой и горластый паренек бежал, размахивая кипой газет, и выкрикивал именно это слово. Купил газету. Да, называлась она именно «Правдой». Это был орган комитета Словацкой коммунистической партии. На месте я нашел и адрес газеты: ну как же не зайти к коллегам!

Редакция «Правды» помещалась в маленькой и единственной комнатушке, куда было втиснуто два стола, кресло, пишущая машинка и несколько картин и фотографий горных пейзажей. Редактор газеты, одетый в повстанческий комбинезон, худой человек с воспаленными от бессонницы глазами, радушно показал мне на единственное кресло. Он был бесконечно горд принять у себя представителя той далекой, как он выразился, великой «Правды», именем которой словацкие коммунисты назвали свою газету. И с какой неутолимой жадностью выслушивал этот только что вышедший из шестилетнего подполья человек о нашей газете, нашей редакции, наших порядках, о системе и опыте нашей работы, о нашем рабочем дне и наших машинах! Здесь, в повстанческом городке, к которому уже с четырех сторон двигались немецкие части, в часы напряженных боев, в которых решалась судьба восстания и собственная судьба этого человека, он искренне старался вобрать в себя опыт «великой», какой говорил, газеты…

— Мы ж тоже «Правда», мы должны у вас всему учиться… Я рад, что мы научились у вас связи с массами. Вот, — он бросил на стол толстую папку с письмами, — эти письма мы получили за 20 дней нашего легального существования. В день по 15–16 писем. Мало? Для нас много. Иные газеты не получают ни одного. А у нас во всех частях — люди, которые нам пишут… Это наша гордость… Мы же «Правда»…

Когда прощались, он из-за тесноты опрокинул стоявший на столе вазон с астрами.

— Тесновато у нас, — словно извиняясь, сказал он. — Вы, наверное, не в такой тесноте работаете.

Вспомнив наше огромное здание на улице «Правды», я скрыл невольную улыбку.

— Ну, ничего. Вот победим, дадут нам для редакции хороший дом, увеличим формат, заведем сотрудников… — Этот усталый, невыспавшийся человек мечтал о будущем.

Гордое название

Это было в первые недели после освобождения Будапешта. Закопченные развалины еще преграждали улицы, превращая старинные кварталы нагорной Буды в гигантскую каменоломню. Иногда воздух вздрагивал — это рвались мины замедленного действия, заложенные противником при отступлении.

Но венгерский народ, с которого были сбиты цепи фашистского режима, уже расправлял плечи, столица начинала жить бурной политической жизнью, выходили десятки газет, все стены были заклеены плакатами и призывами… Самой оживленной частью города стала площадь перед зданием национальной партийной организации. Политуправление фронта открыло большую фотовыставку «Окно в Советский Союз». Посетить эту выставку оказалось столько желающих, что в первый день дело не обошлось без комендантских патрулей. И все же толпа ухитрилась подмять в дверях двух неудачников.

Вот на этой-то выставке, у стенда, посвященного большевистской печати, Бела Иллеш и познакомил меня со знаменитым венгерским ученым, лауреатом Нобелевской премии Сенджоржи. Этот маститый старец, открывший миру живительные свойства витамина С, жадно рассматривал фотографии и все спрашивал, спрашивал, не удовлетворяясь пояснениями, которые ему давали. Потом он поднял на нас свои ясные, по-детски озорные глаза и сказал: