Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

– Родители у него остались?

– Мать в Одессе.

– Ты её не видела?

– Видела. Она тоже была на похоронах.

– Какая она?

– Странная. Последний год он не хотел с ней общаться… Как я поняла с его слов, его мать очень истеричная и непоследовательная женщина, которая очень хотела, чтобы он был при её юбке.

– Обычная мама… Ты так и не приехала к нему?

– Самое удивительное: нет. Сначала он говорил, чтобы я этого не делала, потому что опасно. Потом говорил: подожди, мне отпуск буквально через неделю дадут, и я сам приеду к тебе в Питер. Я решила ждать. И этого себе никогда не прощу…

– …ты приехала на похороны и решила остаться здесь?

– После похорон я вернулась в Питер, раздала вещи, уволилась с работы…

– И поехала в Луганск.

– Да.

– Что мне запомнилось?.. – переспрашивает она.

…Запомнилось, как я приехала на первое интервью. Бабушка из Новосветловки – там очень долго стоял батальон «Айдар». Эту бабушку избили двое «айдаровцев» до такой степени, что она потеряла зрение. Причем избили её из-за совершенно нелепой и мутной темы. Дело в том, что у неё во дворе её знакомые поставили джип, но вытащили из него аккумулятор. И эти «айдаровцы» били её, чтоб она сказали им, где аккумулятор. А его просто не было, его забрали…

И вот этот первый разговор произвёл на меня неизгладимое, тяжелейшее впечатление. Потом уже были моменты, когда, скажем, неподалёку от Троицкого мы были на передовой, мины совсем рядом летали, – но даже тогда не было такого ужаса. Потому что, блин, эта бабушка – она маленькая и худенькая, как воробушек, с абсолютно белыми глазами и с котёночком на руках. Плачет, ходит наощупь…

– Что местные жители говорили про «Айдар»?

– Ничего цензурного. ВСУ многие жалеют, мол, ребята по призыву пришли. А про этих… Кстати, в Новосветловке ВСУ и «Айдар» перестреливались. В библиотеке сидят «айдаровцы», в школе «вэсэушники». Спускается ночь – и они начинают друг с другом внезапно перестреливаться. Такое было.

– А среднестатистический наш ополченец – какой он? Взгляды, привычки, характер? Коммунист, анархист?

– Всё это очень эклектично. Много мужиков, которые всю жизнь работали на шахте, и тут к ним пришли. И они взяли в руки оружие и отправились воевать. Преобладают именно шахтёры. Многие из них как бы типа за казачество, но если копнуть поглубже, то окажется, что этот казак – за СССР и за коммунизм. В общем, они просто не заморачиваются на этот счёт.

– У тебя есть знакомые, которые сюда приехали из России?

– Да. Есть знакомый питерский ролевик, менеджер среднего звена. Он послушал, как я рассказываю про Луганск, и в августе 2015-го сорвался и тоже оказался здесь. Пошёл в батальон «Ермак», он стоял под Первомайском на передовых позициях ЛНР. Потом батальон расформировали – но он остался в Первомайске в полиции. Вообще – это по сей день передовая, город наполовину разрушен.

– И как он объясняет свой переезд?

– А что, говорит, я в Питере забыл?

– Ты сам прожила в Луганске чуть ли не год?

– Год.

– Потом решила, что там ты уже всё знаешь, и решила в перебраться в Донецк?

– Да.

Всё это время, целый год, тихая, невысокая и очень женственная Аня жила одна в квартире, снятой за три тысячи рублей в месяц, работая журналистом и военкором, и появляясь время от времени в социальных сетях.

Долгое время её блог представлял собой удивительную, болезненно действующую на меня, но местами очень остроумную (и оттого ещё более болезненно действующую) смену постов – попеременно о бомбёжках, «двухсотых», «трёхсотых» и, следом, о жизни её котёнка по имени Феликс. Котёнок то болел, то выздоравливал, с ним всё время что-то происходило.

– Феликс? – спрашиваю я. – В честь Дзержинского?

– Да.

– Где ты его нашла?

– В луганском приюте. Я его увидела в ленте Вконтакте. Он сидел с очень надменным лицом – и я поняла, что нет мне жизни без него. Я сразу же позвонила и сказала, что давайте мне прямо сейчас этого котёнка. Мне было очень плохо тогда. Я даже ложилась в больницу, в неврологию, и месяц лежала с тяжёлой депрессией.

– Здесь?

– В Луганске. Я и сейчас на антидепрессантах.

– Они помогают?

– По крайней мере, они делают жизнь приемлемой. Вот… И взяла котёнка. А женщина у меня спрашивает по телефону: «Почему вы так торопитесь, почему сейчас? Это подарок?» – «Нет, я беру себе. Срочно».

– По Харькову не скучаешь?

– Скучаю и по Харькову, и по Киеву, и по Одессе. Я же автостопщица, я очень много поездила по Украине.