Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

Этот Мёд и говорит: «Ира как человек приезжает сюда – привозит нам торбы покушать, покурить, а вы как немцы – с пустыми руками».

– Украинских военных ты тоже видела. Что это за люди?

– Я застала интересный период… Вот Карловка, мост идёт бетонный, а дальше уже – Пески. Следом аэропорт как на ладони. На мосту в Карловке стояли ещё даже не ВСУ, а те, которых призвали первыми – кого на 10, кого на 40 дней, – и тут их – хоп! – и на три месяца на передок. Как они могли необкатанных гражданских людей кинуть на передовую?

Кто-то из них был учителем, кто-то мелкий бизнес имел – такие люди там стояли. Хорошие пацаны, на самом деле.

От моста до штаба там был такой поворот, где нужно было успеть повернуть в Пески, потому что дальше уже блокпост ДНР был. Когда мы поехали в Пески, нам сказали: «Не забудьте повернуть – дальше ДНР, они стрелять начнут». А для меня ДНР – это свои. Я не боялась. Генку, водителя, трусило, а я как-то спокойно. Я тогда ещё не понимала, что такое война. И мы, в общем, забыли про поворот, проехали его – и едем на ДНР. По нам начинают стрелять, Генка на месте разворачивается – и мы обратно.

Снова приезжаем к мосту. Украинские солдаты ругаются: «Как же вы проехали!» И один, из Кировограда, говорит: «Я поеду с ними, покажу дорогу». Ему говорят: «Ты что, больной? Тебе что, жить надоело?» Но этот солдат сел с нами и нас сопроводил, доставил в штаб, рискуя собой.

Хорошие такие мальчики были тогда… не злые. Один, с красными глазами, с Запорожья, заплаканный какой-то, говорит: «Я тут не высыпаюсь, я домой хочу. Что они упёрлись в этот Донбасс? Ну, не хотят они с нами. Отдали бы этот Донбасс». При всех говорил, не тушуясь. Тогда ещё не боялись.

– Из донецкого аэропорта забирали мы украинских пленных, – продолжает Ирина. – Отмороженные, без ног, без рук. Когда уже всё закончилось. Я к ним ходила, с ними разговаривала. Кушать носила. Зубные щётки, пасты. Причём одну сумку несла на третий этаж, нашим пацанам, а вторую – наверх, «киборгам». Медсёстры говорят: «Они нас убивают, а вы их кормите». Я говорю: «Они нас убивают, а вы их лечите». Мы же не фашисты.

И «киборги» мне божились, клялись, что не будут больше воевать. Я с ними много говорила, на разные темы. Там был один мальчик – Остап; без ноги, отрезали под корень; двадцать лет ему. Я его на себе несла в «Скорую» на обмен. Я ему говорю: если ты будешь говорить гадости на ДНР, и на людей, что тебя спасли, – прокляну. Но он молодец, дал интервью, и очень хорошее. Его спросили: что вы пожелали бы украинским солдатам, которые идут на войну? А он две секунды молчал и ответил: «Ничого не пожелаю, чтоб не буты ворогом».

А был другой, тоже с ампутацией; тоже божился, что воевать не придёт, а я смотрю: одел протез – и опять на передке. В твиттере я с матом ему написала: сука такая, ты же обещал. Я знала, что он прочитает. А он ответил: «Ирина, у вас на одной руке ангел сидит, а другой рукой вы чёрта гладите».

– Может, это он себя имел в виду во втором случае…

– …И ещё был, помню. Я с ним один на один разговаривала. Он мне рассказывает, что ни в кого не стрелял, а я ему верю. Ну не может же человек врать. И я говорю офицеру из контрразведки: «Такой хороший мальчик, он будет рыбу ловить, землю пахать. Включите его в обмен». А офицер мне: «Ира, ты что, офигела? Это спецназ. Знаешь, сколько он наших положил?» Вот так вот…

Был ещё «киборг» в возрасте: зло-о-обный… Если другие говорят: принесите то-то, то-то, – этот рычит: «Не надо мне ничего». И не разговаривает. Даже искры из глаз летят. Кидался на меня, как собака!

– Ты, когда ещё была в Одессе, проводила своё расследований событий 2 мая?

– Две тысячи человек в Одессу заранее приехали из Киева – Майдан опустел в этот день. Они в Одессе сидели четыре дня. Для них были проплачены гостиницы у моря, такие задрипанные турбазы. Их специально завозили, и они ждали. Это всё оплачивалось. Если бы не было событий 2 мая, было бы что-то другое. Это массовое убийство должно было произойти, чтобы люди испугались. (И люди в итоге очень сильно испугались.)

У меня есть знакомая девушка, Наташа; она уже уехала в Россию – не смогла жить после этого в Одессе. В тот день, 2 мая, она увидела всё по телевизору и прибежала туда. Когда эта толпа двухтысячная окружила антимайдановцев и заталкивала их в Дом профсоюзов, они были уверены, что спрячутся там: будут отбиваться камнями и дожидаться милиции. Никто же не знал, что так закончится.