Дзмітрый Бугаёў - Жыццём ідучы - З гісторыі беларускай літаратуры і літаратурнай крытыкі

У БДУ я адчуваў добрае стаўленне Леаніда Кісялеўскага, калі ён быў у нас рэктарам, філфакаўскага дэкана Аляксея Волка, многіх выкладчыкаў, найперш калег па кафедры, Сцяпана Александровіча, але не толькі яго.

Закончу гэтыя нататкі шчырай падзякай жывым добразычліўцам без пайменнага пераліку, бо іх, акрамя згадваных Барадуліна і Брыля (гады жыцця Янкі Брыля — 1917—2006.), у мяне застаецца, дзякуй Богу, яшчэ нямала. Гэта вельмі істотна, бо іначай жыццё чалавека траціла б свой сэнс, станавілася па вялікім рахунку наўрад ці цікавым.

2003 г.

ОТВЕТЫ НА АНКЕТУ Л. РУБЛЕВСКОЙ ДЛЯ «СОВЕТСКОЙ БЕЛОРУССИИ» ПО ТЕМЕ «ИВАН МЕЛЕЖ: ПИСАТЕЛЬ И ВРЕМЯ»

1. Можно ли сказать, что «Людзі на балоце» — наш национальный брэнд?

Не знаю, можно ли называть «Людзей на балоце» национальным брэн­дом. Но это, конечно же, один из лучших наших романов за всю историю существования белорусской национальной литературы.

2. Устарела ли та форма, в которой творил Мележ — классический роман, цикл романов?

Нет, не устарела. Эпический роман — коренной, стволовой жанр реа­листической прозы, в котором фокусируются «все родовые и существенные признаки эпоса» (Белинский). А поскольку «Людзі на балоце» стали нашей классикой, то они устареть не могут. Нет сомнения, что и циклы добротных романов как жанровая структура не потеряли своей весомости и в наше вре­мя. Классика на то и классика, чтобы всегда оставаться жизнеспособной и актуальной.

3. Вы согласны с тем, что Мележ развенчивает фетишизацию земли?

Я думаю, что никакой фетишизации земли у Мележа нет. Нет и развен­чания такой фетишизации. Белорусская литература всегда была сильна по­этизацией земледельческого труда, осмыслением земли как главной основы благосостояния человека, самой человеческой жизни.

Зямля не зменіць і не здрадзіць,

Зямля паможа і дарадзіць,

Зямля дасць волі, дасць і сілы,

Зямля паслужыць да магілы,

Зямля дзяцей тваіх не кіне,

Зямля — аснова ўсёй айчыне.

Это прекрасные строки из «Новай зямлі» Я. Коласа. Мележ продолжал коласовскую традицию в своей «Палескай хроніцы». Его Василь Дятел — персонаж, особенно близкий автору (Мележ иногда и себя называл Васи­лем Дятлом). Так этот Василь извечную крестьянскую преданность земле, свободному труду на ней несет в себе как определяющую черту характера. Когда колхозные активисты перепахивают засеянную Дятлом его поло­ску земли, Василь воспринимает это как крушение всех надежд на добрую жизнь и, конечно же, издевательство над крестьянским трудом.

4. Имеет ли будущее «деревенская тема» в литературе?

«Деревенская тема» в литературе будет актуальной всегда, потому что только земля кормит человека естественным продуктом. Возможно, в от­даленном будущем человек придумает и синтетическое производство пищи. Но радости от этого будет мало. Уже теперь есть некоторое недоверие к про­дуктам, созданным с участием генной инженерии. Но это же еще не синтети­ка в полном смысле слова.

5. Сегодня писатель должен работать еще ради денег. Нормально ли это? Сохранится ли «высокая литература» как основная профессия?

Нет ничего хорошего в том, что уже сегодня писатель не может жить за счет литературного заработка. Это значит, что наше общество недостаточ­но заботится о духовной культуре народа. Я не знаю, сохранится ли литера­турное творчество как основная профессия самых одаренных. Но подлинная литература не умрет. Она будет существовать до тех пор, пока в человеке не уничтожится все человеческое.

6. Сегодня звучит мысль о том, что Иван Мележ — автор первого «женского» романа в белорусской литературе... Так ли это?

Мележ не считал себя творцом «женского» романа. Он писал доброт­ную прозу, в которой с одинаковым успехом показывал подлинную душу и мужчины, и женщины. Понимание женской психологии у него было отлич­ное. Но «женских» романов как таковых он никогда не писал.

7. Иван Мележ творил во временных рамках советской литературы. Ограничило ли это каким-то образом его творчество? Как могли бы вы­глядеть «Людзі на балоце» и другие классические произведения того пе­риода, написанные в иное время?

Мележ, как и всякий художник, творил в координатах своего времени. И эти координаты воздействовали на него своими отрицательными сторо­нами. Но большие художники потому и называются большими, что они не довольствуются ролью простых иллюстраторов расхожих стереотипов. Они стремятся утвердить свое видение жизни, ее правду. Правда Мележа, если говорить кратко и только о главном, заключается в том, что он с большой сыновней любовью изображал подлинное Полесье, открывая его и для всего мира. Конечно, очень своеобразный полесский край и до Мележа привлекал внимание многих крупных художников, того же Я. Коласа. Но они смотре­ли на полесскую действительность взглядом со стороны. Такой взгляд тоже способен открывать немало. А Мележ изображал полесскую жизнь изну­три, с точки зрения человека, для которого все это органически близко как собственная жизнь. И его «Палеская хроніка» еще и по этой причине стала выдающимся достижением белорусской литературы. Но очевидно и другое. Если бы Мележ писал свои романы «Палескай хронікі» в другое время, они были бы во многом иными. Хотя бы потому, что время всегда кладет свою печать на все, в том числе и на произведения больших художников.