Томас Пейн - Права человека

У Французской конституции есть чему поучиться. С Вильгельмом Завоевателем из Нормандии в Англию пришли завоевание и тирания, и следы их поныне уродуют страну.

Пусть же пример всей Франции поможет возрождению свободы, которую некогда уничтожила одна из французских провинций!

Французская конституция гласит, что во избежание коррупции представителей нации ни один член Национального собрания не будет чиновником правительства, состоять на государственной службе или получать государственную пенсию.

Что противопоставит этому мистер Берк? Я подскажу ему ответ: хлеба и рыбы! [15] О занимавших государственные должности в Англии говорили раньше, что они держат в своих руках хлебы и рыбы — намек на библейскую притчу о Христе, накормившем пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек.

Ах! в этих правительствах хлеба и рыбы больше зла, чем обычно думают. Национальное собрание сделало это открытие и показывает пример всему миру. Если бы правительства сговорились вступить в войну, чтобы разорить свои страны налогами, то и тогда они не могли бы преуспеть в этом больше, чем сейчас.

Английское правительство представляется мне во многом прямо противоположным тому, каким оно должно быть или каким его изображают. Предполагается, что парламент, при всем несовершенстве и произвольности его избрания, тем не менее хранит государственную казну по доверенности нации; но такова уж структура английского парламента, что его можно сравнить с человеком, который сам себе ссужает деньги под залог, а в случае злоупотребления доверием он выступает в роли преступника, который судит себя самого.

Если те, кто вотирует субсидии, в то же время и получают их, и если им же надлежит отчитываться в расходовании этих субсидий перед вотировавшими их, то, стало быть, они подотчетны сами себе, и комедию ошибок венчает пантомима выразительных тс…тс! Ни правительственная партия, ни оппозиция не станут касаться этого дела. Государственная казна — та же общая лошадка, на которой ездит всякий. Это то, что сельские жители называют «езжай и привязывай: сперва ты проедешь немного, а после я». [16] В некоторых местах Англии, когда у двух путников только одна лошадь, которая, подобно государственной казне, не в силах поднять двойной груз, один из владельцев проезжает милю-другую, затем привязывает лошадь к изгороди и продолжает путь пешком. Когда подходит второй путешественник, он отвязывает лошадь, обгоняет своего компаньона, проезжает еще две мили и привязывает лошадь снова и т. д. — «Езжай и привязывай». Во Франции такие дела устраиваются лучше.

Французская конституция гласит, что право объявлять войну и заключать мир принадлежит нации. Кому еще оно должно принадлежать, если не тем, кому приходится оплачивать военные расходы?

В Англии, как говорят, это право принадлежит символу (т. е. короне. — Перев.), который показывают в Тоуэре за шестипенсовик или шиллинг. Там же показывают и львов, — и было бы уже более разумно сказать, что право это принадлежит им, ибо неодушевленный символ это всего лишь головной убор. Мы понимаем всю нелепость обоготворения ааронова тельца или золотого изваяния Навуходоносора, почему же в таком случае люди сами совершают нелепые поступки, за которые они презирают других?

Можно с полным основанием сказать, что при том характере, какой имеет представительство английской нации, не важно, кому принадлежит это право: короне или парламенту. Война — это общая нажива всех тех, кто участвует в дележе и расходовании государственных средств, и так во всех странах.

Это — искусство завоевания на родине, цель которого умножить доходы, а поскольку их не умножишь без налогов, необходимо измыслить предлог для расходов. Изучая историю

английского правительства, войны, которые оно вело, вводимые им налоги, сторонний беспристрастный наблюдатель, не ослепленный предубеждениями, сказал бы, что не налоги объявлялись для ведения войн, а войны объявлялись для введения налогов.

В качестве члена Палаты общин мистер Берк принадлежит к правителям Англии, и хотя он объявляет себя врагом войны, он клевещет на Французскую конституцию, которая стремится уничтожить войну. В пример Франции он ставит во всех его частях английское правительство; но сначала ему следовало бы ознакомиться с замечаниями французов по адресу этого правительства.

Они утверждают в защиту своей собственной свободы, что той доли свободы, которой пользуются в Англии, совершенно достаточно, чтобы поработить страну более надежно, нежели с помощью деспотизма, и что поскольку истинной целью всякого деспотизма являются доходы, правительство, созданное подобным образом, получает больше, чем оно могло бы получить — будь то средствами неприкрытого деспотизма или в условиях полной свободы, — поэтому оно, из своекорыстных соображений, враждебно тому и другому.