Николай Гуданец - Загадка Пушкина

Например, директор канцелярии III Отделения М. Я. фон Фок писал в одном из докладов: «Барон Дельвиг подобрал музыку к стансам Пушкина, в коих государь сравнивается с Петром» 15.

Крайне характерно в этом отношении дело штабс-капитана М. С. Алексеева в 1826–1828 гг. Первоначально, в докладе генерала И. И. Дибича 16от 25 сентября 1826 г., сообщается о том, что у прапорщика Молчанова изъяты «копия письма государственного преступника Рылеева и возмутительные стихи на 14 декабря 1825 года». Дело рассматривалось несколькими комиссиями и дошло до Сената, при этом ни на допросах, ни в обвинительных заключениях о письме «государственного преступника» не упомянуто вообще 17. В заключении Сената об А. Ф. Леопольдове, сделавшем копию с рылеевского письма, ему вменяется в вину лишь надпись «На 14 декабря» над отрывком пушкинского стихотворения.

«Поэт и здесь вышел поэтом; ободренный снисходительностью государя, он делался более и более свободен в разговоре; наконец дошло до того, что он, незаметно для себя самого, приперся к столу, который был позади его, и почти сел на этот стол. Государь быстро отвернулся от Пушкина и потом говорил: „С поэтом нельзя быть милостивым!“». Свидетельство М. М. Попова, чиновника III Отделения 18.

По-моему, Ю. М. Лотман совершенно зря марает честь Отечества, когда пишет, что, по сравнению с образцовой системой политического сыска в наполеоновской Франции, «приемы политической полиции в России были грубыми и дилетантскими» 31. Надо сказать, в тогдашней нашей жандармерии служили вовсе не чурбаны. Например, М. Я. фон Фок еще в 1816 г. удостоился чести стать почетным членом Вольного общества любителей русской словесности 32. Ну, а полиглот И. П. Бибиков был не просто умным, но и весьма образованным человеком 33.

Слухи о том, что Державин якобы донес на Радищева, не идут ни в какое сравнение с той обструкцией, которая выпала на долю Пушкина.

Интересно отметить, что при переиздании поэмы в составе собрания сочинений в 1835 году, когда верноподданническое рвение Пушкина несколько поостыло, автор снял эпиграф (см. V, 511).

«Около 1829 г. Пушкин и его друзья впервые точно осведомлены были (вероятно, через Дашкова) о связи Булгарина с III Отделением» 80, — писал Ю. Г. Оксман. Пушкинист не заметил, что между словами «точно» и «вероятно» имеется некоторая разница, лишающая его утверждение убедительности.

Ярко выраженные плагиаторские наклонности Пушкина представляют собой традиционное бельмо на глазу пушкинистики, скудно и нехотя изученное. Частичное представление о его аппетитах литературного вора дает неоконченная работа М. О. Гершензона «Плагиаты Пушкина» 88.

Вяземский писал А. И. Тургеневу 14 ноября 1828 г.: «Дело в том, что по поводу какого-то журнала, о котором я понятия не имел, сказали государю, что я собираюсь издавать журнал под чужим именем, а он велел мне через князя Дмитрия Владимировича Голицына объявить, что запрещается мне издавать оную газету, потому что ему известна моя развратная жизнь, недостойная образованного человека, и многие фразы, подобные этой. Я прошу следствия и суда; не знаю, чем это кончится, но если не дадут мне полного и блестящего удовлетворения, то я покину Россию. Я уверен, что удовлетворения мне не дадут, потому что и теперь уже слышно, что сбиваются на какое-то письмо мое, которое должно было мне повредить. Эпиграмма — не преступление и не разврат. При первом случае постараюсь тебе доставить мою и обо мне официальную переписку» 92. Цитируемое письмо Пушкина Вяземскому написано около 25 января 1829 г.

Подавлять мысль по пустякам — значит кончить весьма серьезными вещами ( франц .).

Первой публикацией Пушкина стало стихотворение «К другу стихотворцу», напечатанное в «Вестнике Европы», 1814, № 13. (См.: I, 438).

Несколько подробнее об этом уже говорилось в части 1-й, «Певец свободы», гл. Х.

Вкратце изложенная здесь история работы над «Евгением Онегиным», конечно, нуждается в отдельном исследовании, которое выходит за рамки этой книги.

Ужас пустоты — лат .

К праотцам — латинск .

Такого рода панегирики «антизападной» русской ментальности далеко не новы. Еще И. С. Аксаков (кстати, в речи о Пушкине) восхищался «общинным и хоровым строем» жизни русского народа, «мало благоприятствующем развитию субъективности и индивидуализма» 10. Эта точка зрения, пусть давняя и широко распространенная, вряд ли может считаться бесспорной, хотя бы в силу ее очевидной упрощенности.