О гибели, впрочем, позже.
Действие повести разворачивается сначала в Афганистане, потом в Германии и под занавес уже в России. Главный герой Аристархов, вертолетчик с печоринской тоской в глазах, все девяносто страниц обстоятельно ищет виновников своей тоски. Поскольку в пару к Печорину положен еще и Вернер, Козлов недолго думая вводит в середине повести и его. Правда, лермонтовский Вернер, несмотря на фамилию, был русским, а козловский герр Вернер – самый натуральный немец. Данный персонаж обязан символизировать новый геополитический расклад. Пока наши войска стояли в Германии, немцы у Козлова «больше музыки... любили, понимали и уважали силу». Стоило наметиться выходу наших войск из Германии, немцы, натурально, наглели и сразу «склонялись к тому, чтобы поискать совершенства в очередном – четвертом – рейхе». Со всеми вытекающими суровыми геополитическими последствиями.
Автор повести мудро рассудил, что среди благодарных читателей «Геополитического романса» будет немало тех, у кого финансы действительно исполняют романсы; им он тонко польстил следующей сентенцией: «Преуспеть в этой воровской жизни было все равно, что овладеть сонной или тихопомешанной женщиной». Характерно, что непосредственно «женская» тема повести вновь переплелась с темой немецкой. По ходу сюжета обе любимые женщины Аристархова, Жанна и Лена, в здравом уме и трезвой памяти уходят от него к старым богатеньким германцам. С Жанной это происходит еще в Германии (где наш герой служит вертолетчиком), Лену проклятый немчура на темно-синем «БМВ» достает уже в Москве. Понятно, что нашему герою ничего не остается, кроме как сесть в кабину боевого вертолета «КА-50» с ракетами «Ультра», поднять машину в воздух и...
В серии «Русская рулетка», где вышла книга Юрия Козлова, годом раньше появился сборник Александра Проханова с характерным названием «Последний солдат империи». В «Геополитическом романсе» героя тоже называют последним солдатом империи. Судя по всему, образ Последнего Защитника Чести Державы волновал Козлова и раньше. Например, в повести «Крик индюка» (она не вошла в сборник) появлялся уже неуловимый мститель «с мужественным симпатичным усатым лицом под фуражкой с высокой тульей», который с помощью холодного оружия безжалостно карал бессовестных членов правительства вкупе с трусливым лидером оппозиции (отказавшимся в свое время поддержать военный переворот). В «Крике индюка» впервые мелькнул и «белый бронированный вертолет», принадлежащий лично президенту. Очевидно, ради него автор и сделал героя своей следующей повести вертолетчиком: никто, кроме Аристархова, не смог бы поймать в перекрестье электронного прицела «белый гражданский вертолет с надписью “Россия” и трехцветной эмблемой на хвосте». Наш герой это сделал, отомстив таким образом по самому большому счету за немецкое засилье и прочие неприятности. Он вступил в свой Последний Бой за Отчизну и – победил.
Неоднократно отмечалось неизбежное присутствие понятий «последний» почти во всех сегодняшних милитаристских литературных фантазиях (причем не только беллетристических). По идее, это чуть ли не главное слово любого геополитического романса должно подчеркнуть высокое отчаяние обреченности и стойкость приверженцев Державы. В действительности же эта невинная экзальтация за пределом круга явных адептов производит комическое впечатление. Фигура последнего бойца последней империи, делающего последний бросок с последним патроном, напоминает вдруг не столько о державности, сколько о другом советском изобретении – об очереди. Где вам с готовностью укажут на последнего и где в случае какого-либо происшествия вы никогда не найдете крайнего.
1994
Э. Тополь. Любожид: Роман. М.: Элита, Петръ
Журнал «Новый мир», опубликовавший «Изгнание из Эдема» Александра Мелихова, совершенно напрасно рассчитывал на литературный скандал. Не оправдались надежды на потасовку между филосемитами и антисемитами за право первыми навесить автору критических оплеух. Откликов на роман оказалось куда меньше, чем планировалось; к тому же из всех рецензий лишь статья Вяч. Курицына в «ЛГ» мелькнула яркой звездой: критик, помнится, писал о том, что лично ему читать о евреях давно надоело, потому что пора, наконец, начать открытый и честный разговор о постмодернизме.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу