Хосе Бергамин - Лопе - земля и небо Испании. Эссе из книги “Приглушенный голос”

Народ, как и дитя, в силу самой своей природы, есть революционный порыв — действенный, непрекращающийся; это живая революция, скрытая и явная, злободневная и действенная.

Свобода и справедливость — два предельных понятия, два полюса, которые всегда организуют любое революционное движение. Всякая революция — реальная или поэтическая — испытывается ими. Свобода — это нечто парящее, оперенное. Нечто летящее. Справедливость — это нечто свинцовое, земное. Справедливость — несгибаемая прямота, врастающая в землю, тогда как свобода — несгибаемая стойкость, устремленная в небо. Человек пера, каким был Лопе, — это всегда бунт свободы. Человек свинца — таким был Ленин — это всегда бунт справедливости. Вот только похоже, что, настойчиво стремясь стать такими, как того требует стойкость воли, упорно смотря вниз, в пол, в землю, люди свинца забывают о свободе, пренебрегают ею. Однако и людям пера не стоило бы никогда забывать о том, что революционная справедливость должна действовать осмотрительно — ноги, давящие виноград ради вина, налиты свинцовой силой. Порой люди пера, как Лопе, имеют обыкновение — упиваясь своим полетом, неуклонно следуя путем, указанным сильной божественной волей, — забывать о земном, забывать бросить взгляд вниз. Им случается забывать о чаяниях правды.

Лопе — плоть и дух Испании — был поэтом-мятежником, поэтом свободы. Но никогда не забывал он о правде. Никогда не предавал ее. Из-за этого вставали против него люди буквы, его современники, те, что защищали ученый строй поэзии. Следуя за живым потоком народной речи, припадая к его источнику, бьющему и изливающемуся источнику духа, Лопе отстаивал непросвещенность народа, новый порядок, порядок духа, подлинную революцию. Страстно и яростно, словом, поэзией, порывом воздуха перевернул он театр, внеся в него жизнь, и свою жизнь — театром.

Лопе де Вега, наш великий национальный поэт-революционер, раскрыл Испанию навстречу свету, возжег свободу в небесах ее и в землях ее. Отворил ее и оставил открытой. Он открыл ее дуновению духа, всем ветрам духа, и в вышине, и в низине — как мягкому дуновению Гермесовых ветерков зари в небесах, так и дионисийской земной страсти революционного вихря.

Лопе, открывший Испанию.

Лопе, открывающий Испанию.

Театр Лопе, поэзия Лопе открывают нам Испанию. Распахивают настежь, словно окно. Мы видим — земли и небеса, небо и землю, небо и почву; сияющие, объятые солнцем истины, солнцем, про которое говорят, что оно «жжет как раскаленный металл». Видим мы и безмятежность звездного неба — зримое присутствие духа в вечном брожении звезд.

Лопе, плоть и дух Испании, той Испании, что вместе с ним распахнулась свету, ветру, тревожному беспокойству, духовному, изначальному беспокойству новой жизни, Лопе, человек пера, бунтарь, а значит, поэт любви, веры, надежды, был народным поэтом, и, будучи таковым, он сотворил, породил своей жизнью и своей поэзией новый порядок.

Этому новому порядку, порядку созидания, мысли, Лопе научился у народа, он был обучен народом, его божественным, неученым, исполненным духа голосом, голосом извечной и глубинной жизни.

Народы, как говорят, никогда не учатся. Это правда. Народы не учатся, они обучаются. Как дети. И подобно детям, когда они учатся, единственное, чему они могут выучиться, это перестать быть собой. Перестать быть тем, что они есть: перестать быть народом, перестать быть детьми. Они научаются стареть и умирать. Это именуют процессом политического воспитания. Они учатся загнивать. Умирать от тоски. Подчиняться в конце концов смертельному диктату времени, всех времен. Давлению власти и давящей сытости червей.

Будет ли судьба Испании, Испании Лопе, такой несчастной и печальной, суждено ли ей так стариться и умирать? Какова будет судьба народа, народа Лопе, испанского народа, свободного и мятежного?

В XIX веке в Испании ее народ совершил революцию пера, оперенную революцию, революцию свободы. Но почему не произошла у нас революция свинца, революция справедливости?

Однако вернемся к Лопе, вернее последуем за нашим Лопе де Вега, полагавшим справедливой свободу и свободной правду, ведь его учителем стал тот самый испанский народный гнев, бунтарски требовавший свободы и правды. Научившись творить новый порядок, он усвоил — по его собственным словам — и то, что революция несомненно является единственной причиной, единственным законом, единственным законным источником всякого нового порядка: