Александр Гусев - Гневное небо Испании

Александр Иванович Гусев

— В Барселоне мы долго не задержимся, — сказал наш переводчик Федя. — До Валенсии поедем вместе. Столица Каталонии Барселона — второй город Испании по населению и крупнейший портовый центр — произвела на меня не меньшее впечатление, чем Париж. Мы проехали по великолепной набережной с пальмовыми бульварами. Роскошные белые виллы проглядывались сквозь густую зелень. В конце набережной любовались прекрасной колонной, воздвигнутой в честь первооткрывателя Америки — Колумба. Город многолюден, музыкален. В открытых кафе и ресторанах сидели миловидные девушки с парнями и уже немолодые мужчины и женщины. Слышались стоны саксофонов. Танцевали молодые нары. А за столами звенели бокалы.

Обращало на себя внимание то, что за ресторанными столами веселилось много вооруженных людей — офицеров, рядовых пехотинцев, моряков, танкистов. Глядя на них, как-то не верилось, что неподалеку от Барселоны идут кровопролитные бои.

Но это — впечатление первых минут. Здесь же, на набережной, мы увидели разрушенные дома, кое-как засыпанные воронки от бомб и снарядов. Здания с пустыми проемами вместо окон, щербатые стены.

— Налетала авиация? — спросил я Федю.

— Да. Кроме того, в мае 1937 года анархисты и троцкисты устроили путч. Надеялись, что удастся захватить власть. Их крепко поколотили.

— Кто?

— Рабочие Барселоны. Им помогла армия.

Миновав центр города, въезжаем в рабочие кварталы. Рядом с ними — корпуса заводов и фабрик, больших судоверфей. Здесь трудятся сталелитейщики, автомобилестроители, рабочие электротехнического предприятия. Глядя на руины, пепелища в этих кварталах, яснее понимаешь, что такое воздушная бомбардировка. Многие дома разрушены до основания. Некоторые обрушились наполовину. Во дворах — разбитая, полуобгоревшая мебель, детские кроватки. В одном из домов сквозь окно без стекол я приметил забинтованные головы старушки и мальчика. Раненные бомбовыми осколками люди встречались нам часто.

Фашистская авиация «трудилась» разборчиво: фешенебельные кварталы не трогала, а бомбила кварталы рабочих, бедняков.

С тяжелым чувством проезжали по улицам рабочих районов Барселоны. Мы были молоды, почти не помнили или очень смутно представляли себе гражданскую войну, интервенцию в России, голод, разруху в центре и на окраинах. Теперь же страшный лик войны предстал перед нами воочию. И все же в те минуты мы не предполагали, что через несколько часов увидим еще более жуткое зрелище.

У мотостроительного завода остановились. К нам подошел пожилой, седеющий испанец. Обратился к нам вежливо, говорил темпераментно. Отличительная черта всех испанцев, как я убедился, — темпераментность. Наш собеседник оказался рабочим-мотостроителем. Он рассказал, что вся трудовая Барселона кипела гневом к тем, кто с воздуха терзал ее живое тело бомбами, поливал свинцом. — Здесь, где мы сейчас стоим, — сказал рабочий, — мы воздвигали баррикады.

Ветер развевал на них красные и красно-черные флаги. Красный флаг напоминал, что этот участок обороняют коммунисты и социалисты. Красно-черный флаг — сектор анархистов. Патриоты-барселонцы, преисполненные мужества, сделали своим девизом лозунг коммунистов: «Но пасаран!» («Они не пройдут!»). Проявив героизм, барселонцы подавили путч.

Фашистская авиация и путчисты нанесли немало глубоких ран пролетарским кварталам.

В гнетущем молчании минуем пригороды Барселоны и выезжаем на шоссе, ведущее в Валенсию. Дорога петляет в горах. Слева, точно синий с блестками занавес, поднимается к горизонту море; справа темнеют поросшие лесом склоны гор. Машина то выскакивает на побережье, то ныряет в ущелья.

Яркое небо, жаркое солнце, свежий прохладный воздух гор…

Странные, необъяснимые чувства владели мной, да и не только мной. Развалины, кровь и смерть, а рядом — сияющее море, нежный, простой пейзаж.