Самуил Маршак - В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.

— Как же ты от домашних скрывать будешь? — спросил Курмышев. — Ведь каждую неделю подпись нужна в дневнике? Да и книги у тебя будут те же самые, что в этом году.

— Ничего, — сказал Баландин отчаянно, — осенью я из дому убегу… Скоплю пять рублей и уеду в Одессу. Там в порту работать буду или на корабль наймусь. А потом, когда большой буду, мать к себе возьму.

— Тише, — прошептал Курмышев, а потом снял фуражку и сказал громко: — Здравствуйте, Павел Павлович.

По улице шагал, обходя лужи, Павел Павлович. В пальто он оказался еще толще. Форменные пуговицы и кокарда блестели на солнце. Он тяжело отдувался и осторожно передвигал толстые ноги в новеньких галошах.

— Здравствуй, Курмышев, — широко улыбаясь, сказал Павел Павлович. Потом он перевел взгляд на Баландина и перестал улыбаться.

Баландин смотрел в землю.

Я заснул в библиотеке за столом, заставленным со всех сторон книжными шкафами. Библиотекарь не заметил меня, запер входную дверь на ключ и ушел домой.

Когда я проснулся, было темно. Впрочем, не совсем темно. В окно смотрела луна, и на полках серебрились корешки книг. Но в комнате было светло не только от луны, — на одной из нижних полок мерцал маленький-маленький зеленоватый огонек, похожий на фонарик светляка.

Неужели это светляк?

Так странно было увидеть его здесь, в библиотеке, на странице раскрытой книги. Но, приглядевшись внимательнее, я удивился еще больше. Вокруг светляка, точно у костра на лесной поляне, сидели крошечные человечки в шляпах и колпаках. Тут были мужчины и женщины, молодые и старики.

Мне показалось, что я уже видел этих человечков где-то раньше. Но где же? Ах да, на картинках в старой книжке, которая называлась «Приключения Мурзилки и лесных человечков».

На этой самой книжке, на странице 97-й, они теперь сидели кружком и о чем-то разговаривали тонкими комариными голосами.

Один из человечков, старичок в фуражке с большим козырьком, говорил громче всех других. Он жужжал, как шмель.

— В этой книжке, — кричал старичок, — нет ни слова правды. И картинки в ней неверные. Вот тут нарисован портрет, а под ним подписано мое имя «Заячья губа». А разве этот урод похож на меня?

— Похож, похож! Этот урод очень похож на тебя! — сказал другой человечек в длинном узком пальто и в высокой шляпе, похожей на пробку от графина.

— Ты, должно быть, шутишь, Мурзилка, — пропищал первый человечек.

— Нет, Заячья губа, мне не до шуток, — пропищал второй.

Тут первый человечек страшно рассердился. Он надвинул на нос фуражку и сказал:

— Ты, Мурзилка, всегда любишь спорить. Недаром тебя зовут «Пустая голова». Давай спросим у доктора Мазь-Перемазь, похож ли я на свой портрет или не похож.

— А где доктор?

— Он медицинский словарь читает.

— Доктор! Мазь-Перемазь! Доктор! — закричали человечки хором.

Никто не отзывался.

Я оглядел полку и отыскал среди книг толстый том медицинского словаря.

Он стоял на своем месте, но был слегка раскрыт. Заглянув в него сверху, я заметил человечка в очках, который раскачивался, как маятник, между страницами словаря, ухватившись обеими руками за шелковую голубую нитку-закладку. Прочитав одну строку, он сползал ниже и принимался читать следующую. Наконец доктор услышал голоса своих товарищей и быстро, как паучок по паутинке, выбрался из книги.

— Мазь-Перемазь! — пищали человечки снизу.

Я с любопытством разглядывал доктора Мазь-Перемазь, самого маленького из всех докторов на свете.

Из одного кармана его торчала крошечная докторская трубочка, а из другого кармана — блестящий докторский молоточек. У него была лысая, похожая на хлебный шарик, голова и острая седенькая бородка.

— Мазь-Перемазь! — сказал я громко.

Доктор заткнул уши, будто оглушенный ударом грома, и, прихрамывая, пустился бежать по краю полки.

Добежав до своих товарищей, он что-то пискнул. Человечки мигом вскочили на ноги и засуетились.

Не давая им опомниться, я накрыл всю их компанию шляпой, как накрывают мотыльков или кузнечиков. Готово! Человечки у меня в плену! Я чуть-чуть приподнял шляпу и пошарил под ней рукой. Но, к великому моему удивлению, ни одного человечка под шляпой не оказалось. Когда же это они успели удрать? На книге, где они только что мирно сидели, остался один только светлячок, да и тот потушил свой фонарик и сделался простым червяком. Я был очень огорчен своей неудачей. Надев на голову шляпу, я пошел к выходу и тут только обнаружил, что дверь библиотеки заперта на ключ. По счастью, в это время на лестнице послышались шаги. Я забарабанил в дверь кулаками. Ночной сторож услышал мой стук, отпер дверь и выпустил меня на улицу.