Вадим Чирков - Зажги звезду. Рассказы о красных следопытах

За проявленные героизм и мужество в бою достоин высшей правительственной награды — звания Героя Советского Союза».

Праздником стал тот день в школе, когда следопыты узнали, что в Мед- вежу приезжают Герой Советского СЬюза Федор Леонтьевич Трофимов и его однополчанин Иван Леонтьевич Таранчук.

Жили они в разных городах, ничего друг о друге не знали много лет, в Медвеже их вновь свели письма красных следопытов.

Первым приехал из Черновцов Иван Леонтьевич и поселился в гостинице. О предстоящей встрече с однополчанином ему не сказали. Приберегли ее как сюрприз.

Федор Леонтьевич приехал на следующий день.

Вышел из автобуса — пожилой, солидный, в ондатровой шапке. Вышел и стал оглядывать все вокруг, пытаясь узнать старую, знакомую по 1944 году, Медвежу.

— Федор Леонтьевич?

— Я. Это вы меня приглашали? Вы письма писали?

Пошли по селу.

А однополчанина будто кто послал навстречу — стоит уже на крыльце гостиницы, шляпу на затылок сдвинул — всматривается в каждого, кто идет по улице.

Увидел группку ребят, которая окружала какого-то гражданина в ондатровой шапке, встрепенулся, сощурил глаза.

Сорок лет разделяло однополчан, сорок лет и еще сорок шагов — и вот пошел обратный отсчет: 39…38…37…

…16…15…14…

— Красавчик!!! Ты откуда?!

— Хохол!!! А ты-то как здесь очутился?! — Это были их шутливые прозвища во время войны.

Нет больше сорока лет между ними! Они снова: в том году, в том дне, в котором, расстались!

Бросились обниматься. Тискали один другого, будто проверяя, на самом ли деле друг рядом, не привиделось ли, поднимали в объятьях, хлопали по плечу. Ондатровая шапка и шляпа упали на землю, они топтали их, не замечая. Ребята подняли шапку и шляпу, стояли неподалеку, сами еле сдерживая слезы.

Во все глаза смотрели на необыкновенную встречу Галя Крецу, Эльвира Доброничка и Лиля Кольцюк, только сейчас понимая, чего стоит их дело, их переписка с ветеранами войны…

Потом оба Леонтьевича ходили по отвоеванному ими у немцев селу, узнавая и не узнавая его. Пошли на места боев, скрытые пашнями, которые похоронили в себе окопы и осколки, ржавые пулеметные ленты й гильзы.

Вспоминали распутицу и холода тех дней. Но такими жаркими были бои, что только тогда замечали солдаты холод земли, когда падали на нее ранеными. Вспомнили Ежова, разведчика, въехавшего в село на белом коне и напоровшегося на немецкий танк. Говорили о Федоре Гомузинском, который шел в атаку вместе со своим сыном, — сын в: той атаке погиб. Отец вынес тело сына из боя и похоронил в саду первого же дома в селе Подвирьевке, что было занято сразу после Медвежи…

Долго стояли вместе с красными следопытами у памятника погибшим за освобождение села. И за фамилиями на могилах видели однополчане лица живых — друзей, тех, с которыми освобождали Молдавию от фашистов холодной и жаркой весной 1944 года.

Звонок в дверь. Щелкает замок.

— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, в вашей квартире живет участник Великой Отечественной войны?

— Нет, такого нет…

— Извините, пожалуйста. До свидания!

Шаги по лестнице. Снова звонок.

— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста…

— Папа! Тут спрашивают участников войны. Тебя можно назвать участником?

— А кто спрашивает?

— Пионеры.

— Скажи, что меня называли партизаном.

— Ой, партизаны нам тоже нужны! Можно войти?

— Здравствуйте! Мы следопыты из восьмой школы. Вы партизан? То есть… извините, вы бывший партизан?

— Я же сказал: меня называли партизаном…

— Кто называл?

— Оккупанты.

— А за что?

— Ну… Видать, за дело.

— Ой, а вы расскажете нам об этом?

Следопыты — семиклассницы Света Ершова и Таня Руденко — усажены на диван, а хозяин квартиры Валентин Николаевич Шлягун, сидя на стуле, начинает рассказ.

— На румынской границе с Венгрией стоит городок Аюд. Там у буржуазной Румынии в годы войны была политическая тюрьма. В этой тюрьме в сорок четвертом году сидели несколько ребят из Сорок и окрестных сел и я с ними.

Докатились до Аюда залпы тысяч орудий, заговоривших 20 августа, в час начала Ясско-Кишиневской операции, — и в политической тюрьме лязгнули тяжелые засовы на дверях, заскрипели замки…

— Выходите! — раздались голоса за дверьми. — Выходите все! Вы свободны!