Михаил Драгомиров - Австро-прусская война. 1866 год

Пруссия не сомневалась во враждебном отношении к себе мелких владетелей; но это ее не заботило. Бисмарк из тех людей, которые прямо смотрят на вещи; он не только не боялся этой вражды, но желал ее: чем открытее она обнаружилась бы, тем более будет основания не церемониться впоследствии с теми, кто ее обнаружит. Пришлось поискать союзников вне Германии. В продолжительность союза с Австрией Бисмарк плохо верил и, на случай разрыва, заранее озаботился, чтобы Пруссия не осталась одна против соединенных сил Австрии и Германии. Союзник представлялся вполне искренний, ибо союз был и в его интересах: это была Италия. Дело было начато издалека: в половине 1865 г. Пруссия вступила с Италией в переговоры о заключении торгового трактата между ею и таможенным союзом. Непосредственным последствием этих переговоров было признание Итальянского королевства мелкими германскими владетелями, входившими в состав таможенного союза, и вслед за тем торговый трактат, состоявшийся 31 декабря 1865 г. После этого в поводах к сближению не было недостатка; кончилось тем, что, в случае войны с Австрией, обе стороны не только обязались единодушно действовать против общего врага, но и положено было, что ни одна из них не имеет права без согласия другой заключать не только отдельного мира, но даже и перемирия. Окончательно состоялось это дело в марте 1865 г., через графа Говоне.

Между тем, благодаря инициативе Австрии, Пруссии можно было приступить к вооружениям и у себя дома. Перед началом вооружений в Пруссии заговорили уже совершенно открыто о том, к чему она имеет в виду стремиться. В депеше от 24 марта Бисмарк заявил мелким и средним государствам о необходимости, в которую поставлена Пруссия вооружениями Австрии, принять и со своей стороны меры к охранению Силезии. Вместе с тем, дабы уяснить положение, он спрашивал помянутые государства: на что Пруссия может рассчитывать с их стороны ввиду могущих возникнуть столкновений. К этому прибавлено было, что в настоящем своем устройстве союз не достигает цели; что, в случае нападения со стороны Австрии, Пруссия может рассчитывать на поддержку не союза, а отдельных государств, которые решились бы оказать эту поддержку вопреки духу союза. Желая знать, от кого она может ожидать этой поддержки, Пруссия предупреждает в то же время, что, каков бы ни был ответ на этот вопрос, она будет настаивать на необходимости политической и военной реформы союза.

Капитальную часть этой депеши составляла, конечно, угроза реформы союза, не могшей нравиться мелким владетелям, так как она могла иметь только один исход — стеснение их самостоятельности, в ожидании полного ее уничтожения.

Мелкие государства ответили на этот запрос 11-й статьей союзного акта, в силу которой союзные государства обязываются ни в каком случае не воевать друг с другом, а все могущие между ними возникнуть распри повергать на решение сейма, который принимает меры к соглашению противников, а в случае неудачи произносит приговор об исключении виновных из Союза.

Между тем Пруссия, декретами 27 и 29 марта, предписала начать переход на военное положение. Батальоны в провинциях, угрожаемых опасностью, предписано привести в усиленный мирный состав. Полевая артиллерия также поставлена на военную ногу и приступлено к вооружению крепостей. Это подало повод к дипломатической полемике, тон которой все менее и менее становился парламентарным. Она представляет неизбежное почти явление перед началом каждой войны и состоит из взаимных упреков на ту тему, кто первый начал вооружаться, из предложений разоружиться, из возражений в том роде, что нельзя разоружиться, когда и не думали вооружаться, что Австрия вооружается не против Пруссии, а против Италии, и притом во имя не одних своих, но и германских интересов, и проч., и проч. Поэтому, не останавливаясь на подробностях этой переписки, которая никогда не вела к тому, чтобы уладить дело, укажем только на главнейшие фазисы ее до того времени, когда она привела между Пруссией и Австрией к окончательному разрыву.

Депешей, давшей новый толчок развитию событий, было обращение Менсдорфа к Бисмарку еще раз серьезнее обдумать шлезвиг-голштейнское дело, что в переводе значило отдать Шлезвиг-Голштейн принцу Аугустенбургскому, не делая в то же время уступок Пруссии, которых последняя требовала в своих и германских интересах. В ответ на это Бисмарк решительно заявил волю Пруссии держаться венского мира и гаштейнского трактата, которыми всякое вмешательство третьего, а следовательно, и Германского Союза, исключается. Вместе с тем Австрия приглашалась действовать заодно с Пруссией в реформе союза. Ответ можно было предвидеть.