Михаил Шиловский - Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь

© Шиловский М. В., 2016

«Мировой пожар. Вторая Отечественная война» (плакат 1914 г.)

Изучение проблемы «Первая мировая война и Сибирь», в том числе в ее военной составляющей (мобилизация, участие сибирских соединений в боевых действиях, подготовка пополнения, социокультурный облик призванных и т. д.), а также с точки зрения военной повседневности сибирского тыла, имело специфику, прежде всего связанную с состоянием отечественной историографии этого глобального вооруженного конфликта. Поскольку война породила социальный катаклизм 1917–1920 гг., а отношение к ней пришедших к власти большевиков было изначально негативным (империалистическая и захватническая), ее история в межвоенный период (1920–1941 гг.) разрабатывалась фрагментарно. Не случайно в четвертом томе «Очерков исторической науки в СССР» (1966 г.) посвященный этому времени дореволюционный раздел завершается революцией 1905–1907 гг. и анализом внешней политики России второй половины XIX – начала ХХ в., а собственно война во всех ее проявлениях отсутствует.

Военные тогда изучали организацию вооруженных сил царской России и ход боевых действий с целью практического использования накопленного во второй половине 1914–1917 гг. опыта для использования в РККА, боевой подготовке военнослужащих, формирования мобилизационных ресурсов. Параллельно в эмиграции офицеры и генералы императорской армии создавали «свою» историю войны, в основном путем написания мемуаров. В контексте социальной истории Первую мировую войну начали изучать с целью выявления предпосылок для свержения самодержавия. Своеобразной «матрицей» для всех последующих сочинений вплоть до начала 1990-х гг. стала первая глава первого тома «Истории гражданской войны в СССР» (1935 г.), в которой эти предпосылки перечислялись: захватнический характер военного конфликта, неподготовленность армии и страны в целом, военные поражения, экономический кризис, резкое ухудшение положение основной части населения, активизация стачечной борьбы пролетариата, политический кризис и окончательное банкротство самодержавия.

Принципиально ситуация не изменилась в 1940–1980-е гг. Характеристика собственно «военной составляющей» войны получила окончательное воплощение в фундаментальном исследовании А. А. Строкова [1] Строков А. А. История военного искусства. Капиталистическое общество периода империализма (до конца первой мировой войны 1914–1918 гг.). М., 1967. . В обобщенном виде она повторяется, наряду с анализом социально-экономического развития империи, а также описанием общеполитического кризиса, в отдельной главе 6-го тома «Истории СССР» (авторы: В. А. Емец, А. Л. Сидоров, С. В. Тютюкин) [2] История СССР. Серия первая. М., 1968. Т. 6. С. 516–628. .

Характерно, что в упомянутых исследованиях имеются специальные разделы, посвященные состоянию вооруженных сил Российской империи накануне войны, но отсутствуют сведения о подготовке пополнения и состоянии дел в тыловых гарнизонах в ходе нее.

«В России, – заметил в 1999 г. американский исследователь Д. Орловски, – Великая война погружена в молчание, кроме описания военных операций и других трудов по военной, дипломатической истории и т. п., она в значительной степени осталась белым пятном, достоянием томов, пылящихся в библиотеках и архивах. На протяжении всего советского периода имело место подавление человеческой памяти, желание забыть не только Великую войну, но и павших в ней, и смерть как таковую» [3] Орловски Д. Великая война и российская память // Россия и Первая мировая война (Материалы международного научного коллоквиума). СПб., 1999. С. 49. . И это – несмотря на большое количество литературы, нашедшей свое отображение в библиографических сборниках [4] Хмелевский Г. Мировая империалистическая война 1914–1918 гг.: систематический указатель книжной и статейной литературы за 1914–1935 гг. М., 1936; Рутман Р. Е. Россия в период Первой мировой войны и Февральской буржуазно-демократической революции (июль 1914 – февраль 1917 г.). Л., 1975. . Соответственно, для большей части россиян война оставалась неизвестным сюжетом отечественной истории. В 1993 г. из 500 опрошенных читателей популярно-исторического журнала «Родина» лишь 6,6 % решились ответить, что Первая мировая для них является более или менее известной [5] Родина. 1993. № 8–9. С. 6. .