Геннадий Вдовин - Заслужить лицо. Этюды о русской живописи XVIII века

Характернейшие синтаксические поиски русских переводчиков в двух знаменитейших местах «Страданий юного Вертера» (письмо от 10 мая и, конечно, финал) — поиски в метаниях между тире и троеточиями (см.: Гёте И.-В. Страдания юного Вертера / Изд. Подготовил Г. В. Стадников. СПб., 2002 [особо — «Дополнения» и «Приложения». С. 179–244]). Нетрудно догадаться, что смуту в умы вносил сам Гёте, заявивший: «Едва я загляну в ее черные глаза, как мне уже хорошо. И понимаешь, что мне досадно, — Альберт, по-видимому, не так счастлив, как он… надеялся, а я… был бы счастлив, если бы… Я не люблю многоточий, но тут иначе выразиться не могу и выражаюсь, по-моему, достаточно понятно» (Там же. С. 114).

В иконологии эпохи бесстрастное зеркало стремится стать подобием «зерцала правосудия», отражая истинное лицо всякого даже в том случае, если перед зеркалом не сам портретируемый, а его живописная или скульптурная «копия». Так, Державин советует жене: «А ты, любезная супруга! // Меж тем возьми сей истукан; // Спрячь для себя, родни и друга // Его в серпяный свой диван; // И с бюстом там своим, мне милым, // Пред зеркалом их в ряд поставь, // Во знак, что с сердцем справедливым // Не скрыт наш всем и виден нрав».

Впрочем, такой ли уж «палач»? Вспомним хотя бы Л. Н. Толстого и его «Анну Каренину» с максимами типа: «Он не мог раскаиваться в том, что он, тридцатичетырехлетний, красивый, влюбчивый человек, не был влюблен в жену, мать пяти живых и двух умерших детей, бывшую только годом моложе его».

Тарасов О. Ю. Сакральные мотивы в экспозиции икон // Оппозиция сакральное\светское в славянской культуре. М., 2004.

Бельман К. М. Песни Фредмана. Послания Фредмана. Л., 1982. С. 68. Вообще, встрече Маши с Екатериной II в Царскосельском парке есть множество прецедентов. И героиня романа Вальтера Скотта «Эдинбургская темница» (1818), известного Пушкину, просит у королевы Каролины за свою невинно осужденную сестру. И дочь австрийского капитана, лишившаяся отца на войне и живущая с матерью в нищете, толкует о своей беде незнакомому молодому офицеру — императору Иосифу II (Детское чтение для сердца и разума. М., 1786. Ч. 7. С. 110–111)…

Подробнейшим образом этот удивительный сюжет исследовал А. Ф. Крашенинников (Крашенинников А. Ф. Счет за деликатную работу, исполненную петербургским механиком [К предыстории повести Н. В. Гоголя «Нос»] // Лица. № 4. М.; СПб., 1994) Вкратце, по архивным документам, история выглядит так. Осип Иванович Шишорин (1758 — между 1811 и 1814 г.) — известный Петербургский инструментальный мастер, служивший в Академии художеств и в Адмиралтействе, представляет счет светлейшему князю Платону Александровичу Зубову (1767–1822).

«ЩЕТЪ

Его светлости и разныхъ орденовъ кавалеру Платону Александровичу Зубову.

По приказание Вашей светлости зделанъ мною находящемуся при свите персидскаго хана чиновнику искусственной носъ изъ серебра въ нутри вызолоченой съ пружиной биндажомъ, съ наружи подъ натуру крашеной 200 сер.

Но какъ одинь искусственной носъ, нося безъ переменно подверженъ всякому непредвидимсму случаю быть поврежденному, того для персидской ханъ просить зделать другой съ принадлежащими къ оному потребностями, какъ то штампъ, из котораго выколачивается нос, тафты, приправленной гумиями, и красочки, дабы онъ мог и будучи въ отечестве своем удобно во время надобности ихъ делать.

Другой нось 100 сер.

Два штампа медных для выколачивания носа 100 сер.

5 аршин тафты, приправленной гумиями 50 сер.

Итого 450 сер.

ИМПЕРАТОРСКОЙ академии Художествъ механикъ и титулярной советникъ Осип Шишорин».

Напомним, что в раздираемой кланами Персии к 1795 г. старший в роде Каджаров Ага-Мухаммед-хан взял верх над конкурентами. В детстве он был оскоплен и не имел прямых наследников. Своих младших братьев рассматривал как конкурентов. Один из них, Муртаза-Кули-хан, пытался бороться, но потерпел поражение и бежал в Россию, где был радушно принят П. А. Зубовым, мечтавшим, что после смерти Ага-Мухаммед-хана Россия поможет беглецу утвердиться на престоле и тогда, в союзе с Персией, одолеет Турцию. С этой дальней целью Муртазу-Кули-хана всячески обхаживали, ему неоднократно уделяла внимание сама Екатерина П.

Муртаза обратился к Зубову с необычной просьбой. Один из его приближенных тяжело пострадал от зверства Ага-Мухаммеда — ему отрезали нос. Вид безносого перса пугал и отвращал. Муртаза попросил сделать протез. Зубов вспомнил о Шишорине, с которым уже имел ранее дело.