Геннадий Вдовин - Заслужить лицо. Этюды о русской живописи XVIII века

«В 1762, 63 и 64 гг. он уже был столь искусен и знаменит, что один не мог справиться со всеми заказанными ему работами», — писал Я. Штелин.

Чудесная нравственная перемена в одночасье, понимаемая как возвращение к «истинному», «естественному» от «искаженного», «не-благо-при-обретенного», — устойчивый мотив мемуаристики и изящной словесности. Так, к примеру, И. В. Лопухин, «погрязший в вольномыслии» настолько, что перевел на русский язык «Систему природы», вернулся к истине: «Напечатать его [перевод. — Вд. ] было нельзя. Я расположился разсевать его в рукописях. Но только что дописал первую самым красивым письмом, как вдруг почувствовал я неописанное раскаяние — не мог заснуть ночью прежде, нежели сжег я и красивую мою тетрадку и черную». Еще раз обратим внимание на то, что все эти многочисленные «вдруг», «внезапно», «нежданно» в описаниях нравственных метаморфоз и жизненных происшествий не дают каких-либо объяснений причин трансформации.

Артиллеристы-фейерверкеры ценились чрезвычайно: карьера М. В. Данилова — тому свидетельство (см.: Записки артиллерии майора Михаила Васильевича Данилова, написанные им самим в 1771 году. М., 1842).

История явления этой удивительной философской категории чрезвычайно увлекательна. Традиционно полагают, что она введена в обиход Венсаном Вуатюром в его «Письмах» (Письмо от 24 января 1642 г.) Дальнейший генезис см.: Вдовин Г. В. Персона. Индивидуальность. Личность. Опыт самопознания в искусстве русского портрета XVIII века. М., 2005. Гл. 2.

Технико-технологическая экспертиза полотна подтверждает, что портрет, именуемый нами «Неизвестный в треуголке» начала 1770-х гг., написан поверх женского портрета рокотовской же кисти 1760-х, причем — и это самое загадочное — лицо не претерпело никаких изменений.

Заметим, что у Рокотова подобного рода эмблемы функционируют в более широком смысле, нежели у его предшественников: не просто как эмблема человеческого бытия (традиционная и аморфная), но и как эмблема духовного становления и нравственного развития. Ср., например, у одного из мудрецов эпохи, Гамалеи: «Мы должны из оного грешного, злого и лукавого человека вырождаться в духовного человека по образу Искупителя нашего, как цветок из навозной земли вырождается».

Простой и почти буквальный перевод строфы императора Августа — «Душка, бродяжка, летунья», — хорош и точен; но не попадает ни в размер, ни в метрику. Вариант — «Сердечко, бродяжка, летунья», — куда как ближе в ритме, но, увы, трансформирует семантическую иерархию. На нем и остановимся, не предлагая почти «баратынскую» версию — «Душа моя, бродка, и лётчица».

Иванова В. Ф. О первоначальном употреблении тире в русской печати // Современная русская пунктуация. М, 1979. С. 243.

Полезное увеселение. 1761. Январь. С. 23–24. Отметим, что журналом руководил М. Херасков; сотрудничали в нем Д. Фонвизин, И. Богданович, В. И. Майков, В. Г. Рубан, Е. В. Хераскова, Е. Сенковский, П. Фонвизин. Все почти — добрые знакомые Рокотова.

Ср., например, короткие черточки как неустоявшееся тире: «Ребятишки подведены будучи близко к моей коляске побежали назад. Извозчик схватя одного из них спрашивал, отчего они испугались. Мальчишка тресучись от страха говорил: да! чепо испужались — ты нас обманул — на этом барине красной кафтан — это никак наш барин — он нас засечет» (Живописец. 1772. С. 39). Или: «Ах, я погиб! моя жена изменяет мне — она меня больше не любит!» (Там же. С. 74). Этот знак берет на себя функции именно что многоточия: «Господин Издатель Трутня! Я влюблена в ваш журнал: он мне ужесть как мил! разумеете ли вы меня?… статься не может, чтоб вы не разумели, я об вас всегда лучше думаю <���…> Всево больше приятны мне ваши портреты — представить себе не можешь, сколько иныя похожи на людей мне знакомых; я их при них читала: как же они бесились!., и сколько я хохотала!..» (Трутень. 1770. С. 67). Процесс обретения значений будет столь долгим, что еще в 1830-е гг. можно потешаться над его промежуточными результатами: «Я удостоверился, что сентиментальный путешественник имеет право в дорожных записках своих ставить без числа знаки восклицательные!!! вопросительные??? черточки чувствительные — точки меланхолии… гипохондрии… мечтательности… таинственности…» (Литературные прибавления к «Русскому инвалиду» на 1833. СПб. С. 40).