Эдна О’Брайен: Влюбленный Байрон

Ребенка окрестили Джорджем Гордоном в честь его деда по матери в церкви Марилебон, интерьер которой послужил фоном для картины Хогарта «Путь повесы». Знатные, но живущие в отдалении шотландские родственники — герцог Гордон и полковник Роберт Дафф из Феттерессо, — названные крестными отцами, на церемонии, к сожалению, отсутствовали. Кэтрин была потомком сэра Уильяма Гордона и Анабеллы Стюарт, дочери короля Якова I. Феодальные бароны Гордоны из Гихта держали в страхе и зависимости весь север Шотландии — рожали внебрачных детей, насиловали и грабили. Некоторые закончили жизнь на эшафоте, других убили, кое-кто сам наложил на себя руки. Дед Кэтрин бросился в ледяную реку Айтен прямо под стенами своего замка в Гихте, а ее отца нашли в Батском канале. Мать Кэтрин, как и две ее сестры, умерла молодой, и она осталась единственной наследницей состояния, приносившего тридцать тысяч фунтов годового дохода и состоявшего из земельных наделов, доли в правах на ловлю лосося, принадлежащих Абердинскому банку, и ренты от угольных шахт.

В двадцать лет, как и многие девицы, ожидавшие наследства, она отправилась в Бат в поисках мужа. Красотой Кэтрин не блистала. Согласно Томасу Муру, другу Байрона и его первому, доброжелательному биографу, она была невысокая, тучная и «ходила вразвалочку». Довольно скромные умственные способности не могли уравновесить внешнюю невзрачность. Кроме того, она отличалась повышенной впечатлительностью, и, похоже, у нее было определенное предчувствие, ибо годом раньше в Шотландии во время представления пьесы «Фатальный брак» [5] «Фатальный брак, или Невинный адюльтер» — трагедия Томаса Саутерна (1659–1746), во время описываемых событий шла под названием «Изабелла, или Фатальный брак». Главного героя пьесы зовут Байрон. , когда знаменитая актриса миссис Сиддонс [6] Сара Сиддонс (1755–1831) — знаменитая английская актриса, исполнительница трагических ролей. воскликнула «О, мой Байрон, мой Байрон!», у Кэтрин началась такая истерика, что ее пришлось вынести из ложи. В Бате она встретила «своего Байрона», Шального Джека, недавно овдовевшего и вконец разорившегося. До нее он увивался за Амелией, очаровательной супругой маркиза Кармартена, которая, бросив мужа, убежала с Джеком во Францию, где ее состояние, как и здоровье, совершенно расстроилось из-за его мотовства и распутства.

Ухаживание Шального Джека за Кэтрин вскоре увенчалось успехом. Шотландские родственники, зная ее пылкий нрав и, возможно, догадываясь, что будущий муж — прохвост и пройдоха, пытались отговорить Кэтрин от этого брака. Но Джек вскружил ей голову, и она осталась непреклонной.

Они обвенчались и вернулись в замок Гихт, где Джек стал жить на широкую ногу — лошади, гончие, игра. Размах был таков, что его даже прославили в балладе. Не прошло и года после женитьбы, как во время скоротечной поездки в Лондон Джека арестовали за долги и посадили в Тюрьму королевской скамьи; единственным человеком в Лондоне, кто смог Джека оттуда вызволить, оказался его портной. Вскоре, подобно многим должникам, супруги бежали во Францию: деньги закончились, замок и почти все владения были проданы кузену Кэтрин лорду Абердину; молодая жена потеряла связь с родственниками и утратила их уважение из-за столь постыдного падения на дно общества.

Байрон почти не видел отца, однако всю жизнь оставался пленником ярких и дерзких подвигов своих предков с отцовской стороны; они родились с оружием в руках и в доспехах, хвастался он, и прошли во главе своих воинов от Европы до долин Палестины. Живой рассказ о кораблекрушении у побережья Арракана, описанный одним из его предков, стал источником вдохновения поэта, когда он сочинял Четвертую песнь «Дон Жуана». В отношении семьи своей матери Байрон был более нелицеприятен — он даже утверждал, будто вся плохая кровь в его жилах унаследована от этих выблядков Банко.

Как рассказывает Томас Мур, Байрон «столкнулся с разочарованиями на самом пороге жизни»: мать — взбалмошная и капризная, в смягчающем влиянии сестры ему было отказано. Мур говорит, что мальчик был лишен утешений, которые могли бы умерить высокий накал его чувств и «освободить их от бурных стремнин и водопадов». Однако те же самые «стремнины и водопады» характеризуют и предков Байрона как по мужской, так и по женской линии.

Байроны, упомянутые в «Книге Судного дня», это де Бурэны Нормандские, вассалы Вильгельма Завоевателя, получившие титул и земли в Ноттингемшире, Дербишире и Ланкашире за доблесть в битвах на суше и на море. В 1573 году Джон Байрон из Колуика купил за 810 фунтов у Генриха VIII Ньюстедское аббатство в Ноттингемшире — дом, церковь, монастырь на трех тысячах акров земли — и лет через шесть был посвящен в рыцари Елизаветой I. Он переделал Ньюстед с размахом, по своему вкусу, приспособив его для светских нужд, даже разместил там театральную труппу. Ко времени рождения Байрона его двоюродный дедушка, известный по прозвищу Злобный Лорд, жил в уединении в Ньюстеде, своем фамильном гнезде. Когда-то человек буйный, он под гнетом жизненных невзгод стал затворником. Построив причудливый замок и каменные укрепления на озере, по которому плавали игрушечные корабли, он разыгрывал там морские баталии со своим доверенным слугой Джо Марри, присвоив тому звание второго по старшинству командира; о том же Марри ходил слух, что он научил говорить с собой живущих за камином сверчков.