Виктор Петров - Страх, или Жизнь в Стране Советов

В качестве приложения к этому очерку хочу предложить обширные цитаты из речи Секретаря ЦК КПСС на Втором Всесоюзном съезде советских композиторов (газета «Правда» от 4 апреля 1957 г.). Это был «и примкнувший к ним Шепилов», как его впоследствии стали называть после очередной чистки ЦК.

«…Музыка атональная, ревущая, грохочущая, свистящая, воющая, музыка конвульсивных ритмов, патологических изломов, дикого разгула самых низменных страстей. Она построена на мертвых и противоестественных сочетаниях, но зато ошеломляет своим шумом и грохотом, своей бесноватой оригинальностью. Вместе с тем она отображает нервический вопль истеричных индивидуалистов, испытывающих страх и ужас перед лицом крушения старого, обреченного мира. Она как бы говорит: человек слаб и ничтожен, он подобен песчинке, несомой ревущим вихрем, его удел — пассивное повиновение судьбе… Блестящую характеристику такой „музыки“ или, вернее, процессов ее распада дал Алексей Максимович Горький… (далее цитата из Горького. — В. П.): „…точно кусок грязи в чистейшую прозрачную воду, падает дикий визг, свист, грохот, вой, рев, треск; врываются нечеловеческие голоса, напоминая лошадиное ржание, раздается хрюканье медной свиньи, вопли ослов, любовное кваканье огромной лягушки (это, конечно, о саксофоне — вот откуда пошло на него гонение. — В. П.); весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных…

…всемирное стадо толстых людей вытаптывает культуру; пролетариат — единственная сила, способная спасти культуру и углубить и расширить ее“.

Эту музыку врагов культуры Горький метко назвал „музыкой толстых“ т. е. ожиревших буржуа. Он понимал, что „музыка толстых“ — одно из проявлений того распада культуры, который несет капитализм.

Глубочайшие внутренние противоречия, присущие капитализму в империалистической фазе его развития, в том числе и в сфере культуры, с наибольшей наглядностью выступают в самой мощной стране капиталистического мира — Соединенных Штатах Америки.

…побывав в Нью-Йорке, вы чувствуете во всем тиранию частной собственности, чувствуете, как эта могучая техника, созданная человеком, превращает рабочего, ее творца, в бездушный придаток к машине, как небоскребы, не говоря уже о пролетарских трущобах, лишают человека света солнца, как оглушает его грохот и рев машин и поездов, ослепляет бешеный свет торгашеских реклам.

…Маразм буржуазной культуры проступает все более отчетливо.

Музыка, которая звучит в парках, ресторанах, танцевальных залах, имеет мало общего с тем, что мы привыкли считать музыкой. Все эти нервические и бесноватые „буги-вуги“, „рок-н-ролл“ представляют собой какие-то дикие оргии пещерных людей. Здесь истреблены всякие элементы изящества, красоты, мелодии. Это какой-то бесшабашный разгул страстей, взрыв самых низменных чувств, сексуальных побуждений…

Такая музыка — это оплевывание самых элементарных принципов морали, надругательство над человеческими чувствами, над всем тем, что мы привыкли считать красивым и человечным».

Сейчас почти каждую неделю в Петербурге открывается какая-нибудь новая художественная выставка, и никто этого не замечает. Выставки приходят и уходят, не оставляя следа. Совсем другое произошло в стране абсурда, когда в Эрмитаже открылась выставка современного французского живописца Пикассо, лауреата Международной премии мира, члена компартии Франции. Впоследствии — лауреата Ленинской премии. Тогда, в декабре 1956 года, верные марксисты-ленинцы так перепугались, словно их власть уже рушится. Обычная художественная выставка могла свергнуть режим! Эта история, так же как и судьба несчастного саксофона, была предвестницей конца этой власти черни, охранители которой, вероятно, прекрасно знали, что колосс-то стоит на глиняных ногах. Оттого так и охраняли его.

Но вернемся несколько назад. Ветер перемен подул сразу после смерти Сталина — в тот же 1953 год расстреляли его ближайшего помощника Лаврентия Берию. Хотя к таким расстрелам страна уже привыкла, но все же это был знак. А тут Генсек впервые в советской истории начал ездить по заграницам. Ведь Сталин дальше Кремля и своих дач, как правило, никуда не выезжал. А когда в 1955 году в Неву с дружественным визитом вошла группа английских военных кораблей, казалось, что весь мир перевернулся. Иностранцы (!) гуляли по ленинградским улицам.